В прятки со смертью (СИ)

Отшибающий ступор сильный удар по голове, меня швыряет на землю. Мужчина в серых одеждах в озлобленности, со свирепой яростью набрасывается на меня с какой-то палкой в руках. Сердце стремительно ухает в пятки. Я кричу, зажав уши, сдавливаю их до боли. Мне страшно, как же мне страшно… Я боюсь. Опасность рядом…

Рев застрекотавшего в своей прощальной песне оружия сливается в ахающий взрыв, толчком отдающим по всему Отречению. Целые серии выстрелов со всех сторон, снова дрожь земли. Клубы пыли, черного дыма, крошево кирпича, обломки скромных, сереньких домиков. ЧЕРТ! Да что происходит? Своды стен рушатся, засыпая землю бетонной крошкой.

Все инстинкты велят уходить, нужно выбираться отсюда, бежать. Но бесстрашные стреляют друг в друга. Со стоном, с удушающим хрипом пытаюсь встать, мое лицо заливает кровью… Твою мать, что это было? Вокруг все в дыму, в огне. Мой автомат валяется под ногами.

Кто-то обхватывает меня за плечи, приподнимает с колен и куда-то тащит. Далекий, как сквозь вату голос:

— Эшли, ты жива? — Альберт, все лицо в грязи, копоти, какой-то саже. — Очнись, нужно убираться от сюда! — тянет меня в сторону, в надежде найти укрытие за домами.

Человек с прострелянным затылком лежит перед нами, воздух разрезают вопли ужаса, откровенной матершины и разбавляет предсмертные крики людей. Мы не успеваем найти укрытие, оказавшись под перекрестным огнем. Ал сгребает меня в охапку и, укрывая собой, прорывается вперед. Я только вижу его руки… в крови. Не знаю в чьей… они все в крови. Яркой, алой, словно тягучий, густой джем.

Тупое оцепенение мешает сопротивляться, и меня вталкивают за стену, снова падаю на колени. Все так внезапно началось. Выстрелы, взрывы, вскрики, плач десятков голосов, шум боя… Но я не могу ничего разглядеть, кроме неуклюже завалившегося Ала. Половина лица в ожогах, грудь разворочена очередью… на его лице застыла маска боли, страдания. Меня трясет. Убит… Ала убили. Слезы уже не от дыма. Прижимаю его к себе, вся одежда пропитывается кровью насквозь… она красная, невообразимо красная! А я еще сильнее прижимаю его к себе…

Мне страшно… уже плевать на стрельбу. Ничего больше не чувствую, только последние, затихающие удары его сердца… Вот что я слышу, слишком отчетливо. Это важно для меня, сука, важно…

— Пожалуйста, не надо. Не умирай, только не за меня, — глажу его по слипшимся в сосульки волосам. — Мальчишка, милый мальчишка. Не умирай… нельзя, еще рано, — шепчу тихо.

Глаза его открыты и смотрят куда-то в бок. Лужа крови растекается вокруг нас. Я не знаю что делать. Сил нет двигаться и держаться на ногах. Взвываю от отчаяния, подхватываю его подмышки и волоку в сторону. Голова его странно дергается, а я плачу, потому, что мне кажется, что даже мертвому — ему больно. Опять падаю, тяжело…

— Прости, прости меня, — перехватываю его за ноги и тащу к ближайшим кустам.

Костяшки пальцев белые от напряжения. Слышу какой-то странный звук и ёжусь, не сразу сообразив, что это я так вою. Громко и протяжно, как раненый зверь. Руки, измазанные его кровью, постоянно соскальзывают, и я плюхаюсь рядом. Сижу в его ногах и раскачиваюсь, глядя куда-то в пространство…

Пули противно свистят, огонь, мелькающие силуэты… Меня чем-то придавливает, не могу пошевелится. Боль пронзает все тело, перед глазами все темнеет… я проваливаюсь в небытие. Кончено… все кончено. Сжав прыгающие в чечетке пальцы в кулаки, стараюсь выбраться из-под навалившегося тела. Мертвого тела. Кое-как выползаю, залезаю за обломки здания, прильнув к углу, прищуриваюсь, пытаясь рассмотреть сквозь дым движущиеся очертания бесстрашного арьергарда.

Автоматные очереди плавно укладывают тела на землю. Это самая настоящая разломившаяся преисподняя: шарахающие взрывы, стрельба, разрушенная фракция, едкий, черный дым, окутавший все окрестности, летящие во все стороны обломки, кровь, мертвые люди, мертвый Ал. Сжимаю зубы до скрипа, сглатываю тошный комок в горле. Я не буду сейчас об этом думать, не буду…

Эй, там наверху… помолитесь за наши души… если, конечно есть, кому. Что-то мне начинает казаться, что гребанные небеса совершенно пусты. Могло бы быть хуже? Да куда еще хуже? Могло, еще как хуже… А вдруг, еще не все потеряно. Нужно попытается отыскать тех, кто мог уцелеть. Надо только верить. Нужно найти девчонок… нужно найти Эрика.

Страх за его жизнь одним разом пробивает оцепенение, так, что я дергаюсь, как от сильного удара током, и судорожно цепляюсь пальцами за автомат. Надо его найти, он жив. Должен быть жив. Он сильный, опытный и закаленный в боях, он бы никогда так просто не посмел сдаться. Да, именно так. Он жив!!! Тусклый, пляшущий огонек надежды немного разгорается, превращаясь в пламя, ласкающее своими языками мою веру. Так что пошла дрянь вперед, пошла… Я знаю себя… я подберу сопли, стисну волю в кулак и… Но отчего же так горько, так пусто внутри? Бурлящий ужас, кислотой разливается во внутренностях и разъедает мои, перекалеченные останки души.