В присутствии Бога (100 писем о молитве)

Мой дорогой Жорж, поскольку ты хочешь молиться, начни с того, чтобы идти к Богу, созерцать Его. Все те люди, которые утверждают, что они неспособны молиться, если бы они отказались от претензии исторгнуть молитву из собственных своих глубин, если бы они согласились стать внимательными к Господу, то весьма возможно, что тогда в них ключом забила бы молитва, которая сейчас кажется им невозможной. Зеркало не производит света, оно его лишь отражает; и кроме того, необходимо, чтобы оно было обращено к источнику свеО. де Кондрен, священник, живший подлинно духовной жизнью, «поклоняющийся в духе и истине», рассказал однажды своему ученику Амелоту, как зародилась в нем та молитва поклонения, которая затем никогда в нем не иссякала. К счастью, услышавший записал то, что ему довелось услышать — и это одна из величайших страниц нашей духовной литературы, сравнимая со знаменитым «Мемориалом» Паскаля. Прочитав это, ты мне, возможно, скажешь, что здесь мы имеем дело с избранником, что Бог не являет Себя подобным образом каждому человеку. Но не значит ли это скорее, что мы сами не умеем ни видеть, ни слышать? Ибо Бог неустанно являет нам Себя и говорит нам: через творение, через историю Иудейского народа, через поступки и слова Христовы, яркие знамения Его нерушимой любви, через священные Писания, которые находятся в нашем распоряжении. Но мы, слепые и глухие, мы продолжаем не ведать Бога, тогда как Его откровения здесь, перед нашими глазами. Я предлагаю поразмышлять нам вместе с тобой над этой великой страницей. Она красноречиво показывает то, в чем я хотел бы тебя убедить, а именно, что молитва есть ответ человека на явление Бога: «Когда он достиг этого возраста (12-ти лет), случилось, что, будучи занят однажды учением… он вдруг в одно мгновение увидел, что дух его окружен дивным светом, в сиянии которого Божественное величие представилось ему

столь безмерным и бесконечным, что, казалось, ничто больше не должно существовать, как только это чистое Бытие, и что всей вселенной надлежит разрушиться ради Его славы». Несомненно, ему и прежде приходилось слышать о Величии Божием. Но от такого умственного знания далеко до конкретного, живого переживания, как далеко от описания молнии до того огня небесного, который внезапно ударяет возле вас в дерево в лесу во время ночной грозы. Постарайся понять, мой дорогой Жорж, реакцию юного Кондрена: свойства, напряженность бытия Божия явились ему такими, что в то же мгновение вся вселенная показалась ему не только ничтожной, но даже в каком-то смысле странной, неподобающей, смещенной, неприемлемой: необходимо, чтобы вселенная разрушилась, чтобы она уступила место Богу, чтобы она стерлась перед лицом безмерной славы Божией. Простереться ниц перед Господом, как иудеи Ветхого Завета, казалось Кондрену совершенно недостаточным: нужно было исчезнуть, и не только ему самому, но и всему миру; ибо, действительно, невозможно по-другому воздать такое восхищенное и почтительное поклонение, которое было бы достойно Бога.