В присутствии врага

Ив сняла очки и положила их на стол. Она находилась в офисе ассоциации избирательного округа с трех часов дня. Это был ее обычный пятничный прием, но ничто, кроме потока посетителей и назначенного с председателем ассоциации совещания, не было обычным. Вместо того, чтобы свободно управлять ходом беседы, имея наготове ответ на каждый вопрос или требование, она обнаружила, что не может сконцентрировать внимание. Не раз под предлогом того, что она записывает основные пункты, ей приходилось просить повторить вопросы и сделать пояснения. Все это считалось обычной практикой для встреч депутатов парламента со своими избирателями, но было совершенно необычным для Ив Боуин. Незаурядная память и удивительная гибкость ума всегда были предметом ее гордости. И то, что сейчас она испытывала затруднения в беседах с избирателями, на чьи жалобы ей следовало бы быстро отреагировать, занести в картотеку и решить вопрос с минимальными затратами умственной энергии, говорило ей, как легко это могло навести окружающих на мысль о ее душевном надломе, который она решительно намеревалась скрыть.

Чтобы подавить в себе волнение, вызванное исчезновением Шарлотты, она должна была постоянно чем-то заниматься. До сих пор ей это удавалось, но сейчас напряжение начинало брать над ней верх. И тот факт, что она не могла с ним справиться, угнетал ее сильнее, чем само исчезновение дочери. Прошло всего двое суток, как она пропала, и Ив понимала, что, если она хочет выиграть в этой борьбе с Дэнисом Лаксфордом, ей нужно приготовиться к длительной осаде. И единственным способом справиться с этим было полностью сконцентрироваться на текущих делах.

Именно по этой причине она не перезвонила Джоелю Вудворту. Нельзя было допустить, чтобы ее политический помощник, отрывая ее от дел, нарушал еще больше уже и без того нарушенный ритм ее обычной трудовой деятельности.

Через боковую дверь кабинета она выскользнула в коридор, который вел в заднюю часть дома. Здесь, закрывшись в туалете, она вымыла руки после липких рукопожатий мистера Жванека, наложила тонкий слой маскирующего карандаша под глазами. Прошлась розовой губной помадой по верхней губе. Смахнула волосок с плеча, поправила воротник блузки. Затем отступила от зеркала на шаг и оценивающе посмотрела на свое отражение. В норме, решила она. За исключением нервов — они расстроены, и уже давно, с того момента, как она вышла из своего кабинета на Парламент-сквер.

Встреча с журналисткой — это пустяк. Даже меньше, чем пустяк. Журналисты — и не только парламентские — каждый божий день атакуют депутатов. Они то просят коротко ответить на вопросы, то дать интервью, то поделиться сведениями о подоплеке событий, то подтвердить информацию. При этом они обещают анонимность, гарантируют точность изложения, клянутся, что умышленно назовут другой источник получения сведений. Журналисты всегда окружали ее, будь то в парламентском лобби палаты общин, в министерстве внутренних дел и Уайтхолле или же на Парламент-сквер, 1, слоняясь без дела и высматривая возможную жертву. Поэтому не было ничего необычного в том, что, когда она шла к выходу, опаздывая уже на час к началу приема в Мерилбоуне, в вестибюле к ней подошла журналистка. Необычным было то, что последовало за этим.

Ее зовут Диана Тарп, представилась она, хотя Ив без труда могла прочесть это на ее журналистском пропуске, висевшем на цепочке у нее на шее. Она представляет «Глоуб» и хочет договориться об интервью с заместителем министра внутренних дел. И, если миссис Боуин не возражает, как можно быстрее.

Ив была настолько удивлена такой лобовой атакой, что даже приостановилась, не дойдя до двери, за которой у края тротуара ждал ее «ровер» с водителем.

— Простите, — сказала она. И, прежде чем Диана Тарп успела что-либо сказать, продолжила: — Если вы хотите получить интервью, миссис Тарп, я бы предложила вам позвонить в мой офис, а не приставать ко мне на ходу с предложениями подобно женщине легкого поведения. Прошу извинить меня.

В момент, когда она уже поравнялась с журналисткой, та спокойно произнесла:

— Откровенно говоря, я думала, вы будете благодарны мне за то, что я подошла к вам вот так, неофициально, а не обратилась через персонал вашего кабинета.

Ив уже повернулась к двери, но замедлила шаг, потом остановилась.

— Что?

Журналистка окинула ее бесстрастным взглядом.

— Вы же знаете, миссис Боуин, как работают офисы. Журналист звонит, но точного сообщения не оставляет. Через пять минут об этом знает половина персонала, проходит еще пять минут, и все остальные тоже начинают ломать голову, в чем дело. Я подумала, вы предпочтете этого избежать — огласки и ненужных разговоров.

От ее слов Ив похолодела. Но за этим последовал прилив такой дикой ярости, что несколько секунд она молчала, не позволяя себе заговорить. Переложив портфель из одной руки в другую, она взглянула на часы, одновременно уговаривая свою кровь не приливать к лицу.

Наконец она произнесла:

— Боюсь, что в данный момент я не смогу уделить вам время, миссис… — она перевела взгляд на пропуск женщины.