В прицеле черного корабля

Собственно, все внутри Дворцовой Пирамиды ведали доподлинно, а для тех, кто гарцевал у ее подножия, неясность дополнялась отголосками истины оттуда, что великий император Грапуприс Тридцать Первый страшно не любил когда его обманывают. Особенно не любит, когда мухлюют в его любимой игре – «танко-шахматах». И здесь ситуация даже хуже, ибо реальная жизнь штучка столь разнообразная, что во многих сферах без обмана просто не выжить. Взять для примера военное дело. Храбрость, стойкость и профессионализм воинов – это конечно хорошо, но как можно представить войну, в коей нет никаких тактических маневров, ложных позиций, тыловых заходов и загодя подготовленных засад? Однако ведь и в «танко-шахматах» все не совсем ух прямолинейно. Есть там «тёмные лоша-танки» кои до определенной комбинации бумажного боя остаются для противников фигурами неясными, в отношении коих можно предполагать что угодно, вплоть до внезапного преображения в ракетно-ядерную батарею. Или например сама планировка сражения оппонентами (как известно, наиинтереснейшей игра получается при участии четырех персон). Да и кроме того, каждый из первоначальных союзников, держит в голове еще и контрплан выхода из кризиса в случае «предательства» партнера – ведь после пятидесятого хода игра вполне допускает подобный поворот. Совсем неплохо иметь поблизости от первичной разделительной линии на поле парочку тех же «тёмных лоша-танков», а еще лучше «светлых», обратившихся именно «атомными тура-гаубицами». Тогда как-то спокойнее и игра идет более предсказуемо. Но в общем-то, речь не о тонкостях настольной стратегии «танко-шахмат». Речь о том, что даже в них скрытое долгосрочное планирование, да и обман, не только допустимы, но без них просто-таки исчезнет вся соль умственно-чувственного напряжения. Останется разве что волнение при бросании многогранного «такто-кубика». Но… О кубике после.

Так вот, как же это главный имперский танко– и шахмато-люб, мог не одобрять всяческое облапошивание, если сама игра его допускает? Но ведь тактические обманки и мухлевка вещи несколько разные. И даже, если разобраться, не «несколько», а принципиально разные. В реальном мире, ни мухлювание, ни мошенничество с самим миром в противоречие не входят – они допустимы любыми физическими законами. А вот по отношению к «танко-шахматам», являющимися эдакой моделью небольшого и не столь сложного как истинный мира, мухлювание приравнивается к чуду. То есть, наш тутошний, «верхний» мир, вполне не против, если в момент сосредоточения оппонента на чем-то другом, вы незаметно хапните с поля «слоно-линкор» или переправите в карман халата парочку «десантных» пешек. Однако соотносительно «танко-шахматного» мира таковое событие может рассматриваться только лишь как чудо, ибо ни коим образом не предусмотрено правилами игры. Значит ли это, что Солнцеподобный отпрыск Масиса Семнадцатого не слишком жаловал чудеса? По этому вопросу справок не имеется, ибо в его царствование событий трактуемых как явное чудо не происходило, по крайней мере до текущего момента, в отличии например от времен дальнего предка – Масиса Двенадцатого. Следовательно, надо признать, что некий вельможа Байро Кадилло однажды предложивший императору Грапупрису Тридцать Первому новый способ безпроигрышной игровой стратегии, поступил очень и очень опрометчиво.

– О Солнцеликий, – сказал он одним погожим деньком, воспользовавшись случаем нахождения непосредственно возле уха императора, да еще к тому же без свидетелей, исключая личных охранников, которые вообще-то свидетелями являться не могут, ибо для всех окружающих привычно уподобляются одной из разновидностей мебели.

– О Солценосный, – сказал он с придыханием и с поклоном. – Все при дворце ведают, что Ваше Сияние весьма уважает достойнейшую и лишь избранным доступную, сложнейшую для ума, игру – «танко-шахматы». И все при Дворцовой Пирамиде, кто хоть чуточку мозговит, все свободное время тратят на изучение сей доблестной игры. Делают они это, к сожалению, не из любви к искусству шахматной стратегии, а исключительно из конъектурных, карьеристских расчетов. Они жаждут когда-нибудь при удачном стечении обстоятельств сразится с Вашей Солнцеизбранностью за «боевым восьминогим столом». И в принципе, может, тут не имеется ничего зазорного или тем паче опасного. Подумаешь, Ваша Милость лишний раз продемонстрирует свой безусловный тактико-стратегический перевес над неучами, коим не дано озарение свыше. Однако, Ваша Солнцедержательство, я как верный подданный, переживающий за Посланца Богов, да еще и за Эйрарбию в целом, очень обеспокоен вот чем. Конечно, глубоко извиняюсь, мои опасения относятся к причине весьма гипотетической и в принципе достаточно невероятной, но все же…

– Ладно, … Как тебя там? Кончай темнить и переходи к делу! – зевнул в ответ Грапуприс Тридцать Первый.

– Я – Байро Кадилло, о Великодушный. И я хотел продол…

– Кадило? – переспросил сын почившего императора Масиса Семнадцатого. – Ну, продолжай, Кадило. Ишь ты – Кадило, надо же!

– Правда, Кадило. Байро Кадилло, о величай…