В прицеле — танки

На улицах Розенталя и Бухгольца начальник связи и начальник разведки артполка старшие лейтенанты Василий Вешкин и Георгий Дубинин несколько раз пробирались вместе с начальником чекулаевской разведки в тыл противника и корректировали огонь не только батарей артполка, но и всей дивизионной артиллерийской группы поддержки пехоты.

В одну из таких смелых вылазок группа обосновалась на башне костела и около часа управляла огнем, нанося противнику большой урон. Гитлеровцы нервничали, беспомощно метались в огневом мешке. Наконец они, видимо, догадались, в чем дело, а может быть, и запеленговали непрерывно работавшую радиостанцию наших разведчиков.

Костел мгновенно окружили солдаты. Со всех сторон к нему беспрерывно подкатывали мотоциклы с автоматчиками. Положение казалось безнадежным — на каждого смельчака приходилось по меньшей мере полсотни разъяренных врагов. Кольцо окружения неумолимо сжималось. Некоторые фашисты уже сочли, что русские никуда не уйдут: прекратили огонь и, беспечно прогуливаясь по брусчатке мостовой, с интересом наблюдали за действиями передовых цепей.

Георгий Дубинин молча посмотрел в глаза своему другу Василию Вешкину и, как бы получив его одобрение, раздельно, чеканя каждое слово, произнес:

— Вызываю огонь на себя!

Никто не возразил: решение единственно правильное и благоразумное. Вешкин отобрал у радиста наушники и сам передал по рации:

— «Ласточка»! Я — «Утес». Принимайте команды и срочно открывайте огонь! Как поняли? Прием...

По переданным установкам Михаил Курбатов быстро определил, что в центре сосредоточения огня расположен костел, на котором находится НП разведчиков.

— Товарищ майор! Они просят огня на себя! — взволнованно доложил он.

Мне пришлось дать команду приготовиться и зарядить. Вешкин снова радировал:

— Срочно открывайте огонь!

Я, не колеблясь, скомандовал. В свою очередь А. П. Чекулаев приказал поднять в атаку стрелковые батальоны. Гаубичные батареи артполка и батареи приданных гвардейских минометов точно накрыли цель. Стоны, крики, проклятия врагов...

Поистине верно, что «смелого пуля боится, смелого штык не берет» — ни один снаряд, ни одна мина не попали в башню костела. Все наши разведчики возвратились из этой операции невредимыми. Помню их возбужденные лица. Особенно ликовал молодой жизнерадостный Василий Вешкин. Его симпатичное веснушчатое лицо сияло от удовольствия. Еще бы! Ведь от прицельного огня наших батарей противник понес огромные потери.

В тот же день Вешкин и Дубинин вместе с начальником артиллерии 594-го стрелкового полка майором А. Ф. Жиряковым и разведчиком лейтенантом Поповым повторили дерзкий маневр. Взобравшись с радиостанцией на колокольню кирхи, они долго корректировали огонь артиллерии всей дивизии. К вечеру кирху занял один из стрелковых батальонов полка, и подполковник Чекулаев вместе с заместителем начальника политотдела А. Е. Жуком поднялись наверх, чтобы там установить знамя № 6 Военного совета армии. Прошло несколько минут, и на колокольне неожиданно раздались один за другим два взрыва. Мы с радистом Тененевым, ординарцем Быстровым и еще несколькими разведчиками мигом бросились наверх. Там, на небольшой площадке под колоколом, в густых облаках пыли копошились люди. Сразу мы не могли разглядеть, кто где находится, но постепенно освоились. В углу я заметил А. П. Чекулаева с зажатым в окровавленных ладонях лицом. А. Е. Жук пытался взвалить себе на плечи Жирякова, но тот стонал и просил не трогать его.

В оконном проеме, ярко освещенном солнечными лучами, птицей трепетало на весеннем ветру кумачовое полотнище. Внизу под ним на корточках сидел Василий Вешкин. Осторожно выглядывая наружу, он торопливо подавал команды, корректировал огонь гаубичной батареи:

— Правее ноль десять, больше два, огонь!

— Батареей, два снаряда, беглый... огонь!

И только голос его воспринимался в этом хаосе пыли и стонов как нечто реальное, ободряющее и вселяющее надежду, что все обойдется благополучно. Я потащил за собой Чекулаева. Грише Быстрову велел помочь подполковнику Жук вынести Алексея Федоровича Жирякова. Тененев и разведчики взяли остальных раненых и контуженых. Внизу всем пострадавшим оказали первую помощь, сделали перевязки, подготовили их к эвакуации. А. П. Чекулаев получил легкое ранение в лицо, Жиряков и Попов были серьезно ранены осколками кирпичей. Пострадал и мой разведчик — старший лейтенант Георгий Дубинин.

Вскоре гаубичная батарея подавила немецкое орудие, стрелявшее по кирхе прямой наводкой. Начальник связи артполка Вешкин уступил место на НП артиллерийским офицерам. Мы с Чекулаевым снова поднялись наверх. Высоко над Берлином гордо развевалось знамя нашей Родины.

Начиная с Бухгольца дивизия резко изменила направление наступления, повернув свои полки на юго-запад — на Виттенау, Тегель. С утра 23 апреля в бой вступили все стрелковые части. Артполк по-прежнему поддерживал чекулаевцев.