В проклятых землях

Сегодня сияние нашего подземного «ночного солнца» было особенно ярким. Оно изливалось из сотен больших и малых кристаллов амитрина, растущих прямо на потолке гигантской пещеры, в которой располагался верхний, жилой уровень Seith'der'Estell, сидхийской Столицы, дробилось в аметистовых розетках, украшающих стены ближайших домов. Сияние слепило, разбивая вдребезги «ночное зрение», превращало столпившихся на небольшом удалении сидхе в черные силуэты-тени. Я перевела взгляд на сияющий чуть в стороне от меня кристалл, озаряющий своим розовато-сиреневым светом эшафот и черные линии, складывающиеся в символ портала — к чему была дополнительно потраченная на освещение магия? Чтобы не давать мне разглядеть лица тех сидхе, что пришли на эту площадь проводить меня в «последний путь», а на деле — лишний раз проклясть за неверность данной клятве?

Только вот обвинение, которое сейчас зачитывает глашатай сидхийского Владыки, — ложное от первого до последнего слова. Не за нарушение клятвы Императорскому Дому изгоняют меня и из Сияющего Города, и из Дома Хранителей, и из собственной семьи. А за то, что чуть более века назад моя мать имела глупость польститься на светлого эльфа во время очередной поездки в Верхний город, Айрану. Да, полукровок в подземной Столице не любят. Очень не любят. Прошли те времена, когда смешанная кровь у младенца считалась нормой — конечно, в том случае, если в ребенке было больше от сидхе, а не от эльфа или, страшно подумать, человека. Сейчас полукровкам в Столице не место. Их сразу после рождения отсылают наверх, в Айрану, или еще куда подальше, благо наземное сидхийское государство ничуть не меньше подземного. Ведь до сих пор считалось, что полукровка не сравнится с чистокровным сидхе и потому не сумеет принести должную пользу обществу Столицы, где, как известно, остаются лишь лучшие из лучших.

Я родилась настолько похожей на чистокровную сидхе, что если бы не внеплановая проверка, устроенная Золотым Домом, никто и никогда не заподозрил бы во мне полукровку. Да и как заподозрить сидхе, которая с честью прошла все испытания во время длительного обучения в Ar'Quilen, уже год как получила в пожизненное пользование именные квэли и вот-вот готовилась влиться в ряды Танцующих при императорском дворе?

Правильно, никак.

И когда выяснилось то, что кровь моя недостаточно чиста, чтобы оставаться в Столице согласно ее законам и правилам, встал вопрос — что же со мной делать? Изгнать прилюдно Танцующую за смешанную кровь попросту не представлялось возможным — это подорвало бы сложившуюся за века непогрешимую уверенность в том, что овладеть тайным искусством боя и стать Танцующим может только чистокровный сидхе, ведь полукровки по определению не могли ни выдержать обучение, ни пройти ритуал посвящения. А я стала живым доказательством ошибочности этого суждения. Но поскольку власть сидхийского Владыки в последнее время была не столь незыблема, каковой должна бы быть, то я оказалась проблемой, которую необходимо было устранить в кратчайшие сроки.

Решение, разумеется, было найдено.

Тайная казнь и последующее объявление о моей гибели во время очередного обхода Рубежа — четвертого, пограничного уровня. «Героическая смерть» на службе Владыке принесла бы моему роду честь, а Дому Хранителей, к которому я принадлежала, — дополнительные дотации в качестве «искупления за утерянную жизнь».

Вот только первоначальный план, казавшийся столь простым, не удался. Нет, я не сбежала, я даже не пыталась воспротивиться, когда меня схватили мои же сослуживцы, заковали в кандалы и привели в Зал испытаний, в котором все Танцующие должны были пройти через последнее тренировочное сражение.

Оказалось, что в тот день почти каждый из присутствовавших в зале «палачей» долгие годы придерживал для меня камень за пазухой. По крайней мере, когда меня приковали к свисающим с потолка цепям и моя партнерша по брачному союзу от души влепила мне оплеуху с воплем: «Полукровка!!» — я перестала удивляться, увидев среди собравшихся и нашего общего мужа. Именно он грубо ухватил меня за толстую косу, спускавшуюся почти до щиколоток, и отхватил ее одним движением клинка. Голова сразу стала легкой-легкой, как пушинка, и одновременно пришло осознание — всё. За секунду тесно сплоченное «мы» разделилось на «я» и «они». Я все еще принадлежала к сидхийскому народу, но уже перестала для них существовать, как будто бы уже умерла.

И тогда моей партнерше вручили длинный тяжелый кнут и предложили наказать меня за ложь.