В ПРОШЛОМ ВЕКЕ…

Нет, конечно, дело тут не в эротике, которая в разной мере (конечно, чего уж тут отпираться) присутствует в большинстве рассказов сборника «На снегу розовый свет…».

А как же в других, где эротики нет?

Я ещё хотел поспорить, привести примеры. Потом вдруг себя остановил. Зачем? Ведь смысл рассказов моими критиками просто не усваивается. Мы с ними пишем, говорим, живём на разных языках. И в разных странах.

Чего я хотел? Чего ожидал от правопреемников Союза советских писателей? Кто для них я? – Выскочка из глубинки, взявший на себя смелость, нет – наглость назвать себя писателем!

Но – не понимать Венедикта Ерофеева?! Не слышать, не почувствовать его текстов?!

Человека. Личность.

Писателя, к имени которого прикасаться нельзя, не помыв прежде руки.

И ещё попытаться швырнуть камнем в его бессмертие?..

Они его физически ненавидят за гениальность.

За инакомыслие.

За то, что на его фоне их просто нет.

ГЕНИЙ И – ЗЛОДЕЙСТВО?..

Несколько лет назад на Прозе.ру была опубликована статья Натальи Воронцовой-Юрьевой о Марине Цветаевой – «Две темные луны. Цветаева. Версия». Как это на сайте водится, статью, пока на ней стояла свежая дата, прогрессивная общественность Прозы почитала, а потом, как это водится на сайте, переключилась на свеженькое. Я взял на себя смелость тоже добавить что-то и от себя к тому, о чём рассуждали и спорили читатели статьи. Но на мне, собственно, весь разговор и закончился. Потому что – кто же на Прозе читает произведения годичной давности? А тема, которую затронула Наталья Воронцова-Юрьева, срока давности не имеет. Гений и злодейство – несовместны. А, если их совместить – то что?.. Привожу отрывки из статьи Натальи Воронцовой-Юрьевой и свою часть рассуждений на эту тему. Александръ Дунаенко.

«Про характер Цветаевой говорили много – и многое. Про ее ранимость, гиперчувствительность, тонкость внутреннего строя, обнаженность чувств. И в основном все эти характеристики базируются исключительно на письмах Цветаевой, ее дневниках и творчестве. То есть на словах. Какова же она была в поступках?» «…Самое страшное, что я когда-либо читала в биографии Цветаевой, это ее отношение к своей второй дочери. Это были настолько нескрываемые факты, что даже самые благостные исследователи Цветаевой не могут их оправдать…» «…Анна Саакянц – об одном из тех писем Цветаевой, написанных ею в больницу П. Эфрону: «Это – не просто частное письмо, а литературное произведение. С годами в Цветаевой все усиливается это свойство – делать литературу из своей жизни, художественные произведения из писем, которые она будет писать с черновиками, как стихи и прозу». «Делать литературу из своей жизни… Добавлю от себя существенную деталь – КРАСИВУЮ литературу. А какую красивую литературу можно было сделать из жизни слабого ненужного ребенка, которым нельзя похвастаться перед знакомыми?» «…приведу еще одну цитату из письма Цветаевой В.Розанову все того же, 1914-го, года: «Наказание – за что? Я ничего не делаю нарочно». Лично я в этом сильно сомневаюсь. Я много думала, почему она покончила жизнь самоубийством? Устала? Выдохлась? Возможно. Но если попытаться разглядеть причину в некоем метафизическом смысле, то не в том ли суть, что «гений и злодейство несовместны»? И тут всегда остается только ждать, кто из этих двоих окажется сильней и перетянет этот, как она писала, «надрезанный канат» на себя. Я видела "злодеев", которые некогда были талантливы, – талант умер в них, но они сами живы. Цветаева – обратный случай. Разумеется, у нее бывали слабые стихи, но год от года, невзирая ни на что, ни на какие трагические повороты, ее гениальная сущность становилась только мощнее и крепче – и это невозможно отрицать. Канат лопнул. Гений Цветаевой победил. «Две темные луны. Цветаева. Версия.» Наталья Воронцова-Юрьева Кажется, у Саши Чёрного: У поэта умерла жена. Он погоревал, схоронил, потом пришёл домой и написал стихотворение: «У поэта умерла жена». Дословно не помню. Не исключено, что стихотворение получилось хорошим. Может, даже – гениальным. А поэт, с точки зрения нашей, человеческой, всё-таки, падла какая-то.

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
…
…меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

Пушкин