В пустыне волн и небес

Были у меня и более приятные обязанности, чем дойка коров и окучивание репы. Например, доставка молока на железнодорожную станцию. Ездил я туда на повозке, запряженной старым жеребцом, который, несмотря на возраст, имел еще неплохую силенку. Этим он напоминал мне де Билля — тем более что и нравом обладал крутым. Однажды мы возвращались со станции. Я правил, старый жеребец тащил телегу с одиннадцатью 17-галлоновыми пустыми бидонами. Нас догнал работник с соседней фермы. Он тоже сдал молоко и ехал обратно в повозке, запряженной молодой резвой кобылой. Мы устроили скачки. В одном месте дорога делала резкий поворот, и там в качестве оградительного знака лежал большой круглый валун. Мой жеребец возглавлял гонку. Я небрежно правил одной рукой и поплатился за это: налетел задним колесом на валун. Жеребец мой старался изо всех сил. И удар получился сильным. Я оказался в воздухе, а над собой увидел всю россыпь бидонов — будто созвездие Большой Медведицы вдруг решило спуститься с небес. И я, и бидоны приземлились, а конь, не снижая скорости, продолжал нестись к дому. Закрытые ворота фермы ему, как я вскоре узнал, не помешали: он легко прошел сквозь них и закончил скачки в саду де Билля, храпя от возбуждения. Я, разумеется, в скорости уступил жеребцу, хотя тоже не давал себе поблажки на оставшемся двухмильном отрезке дистанции. Де Билль поджидал меня на финише, но награждение состоялось в столовой. От удара хозяина я оказался на полу, а он стоял надо мной с занесенным стулом, намереваясь продолжить расправу. Я слышал всхлипывания Дороти в соседней комнате и гадал: получу стулом по голове или нет. Придумать что-либо в свою защиту мне не удалось, поэтому я сохранял спокойствие. Наверное, это подействовало на де Билля — стулом он меня не огрел. Просто выгнал из дома, дав час на сборы. Я покинул его владения около полудня: мой последний рабочий день на ферме оказался укороченным.

Добираться до Северного Девона предстояло на поездах. Наверное, надо было сначала ехать в Лондон и там пересесть на другой поезд. Но я этого не знал и поехал сложным маршрутом. Полночь застала меня в Бартене-на-Тренте; я ходил взад-вперед по платформе и пытался унять боль в запястье — во время нашего бурного прощания на ферме меня укусил хозяйский пес. В то время много говорили о бешенстве; рана на запястье стала воспаляться, и я не на шутку испугался. Мне дали адрес врача. Я позвонил в дверь, но никто не откликнулся. Я подошел к светящемуся окну; оно было занавешено, но сквозь щель мне удалось разглядеть людей, сидящих вокруг рулетки. Я постучал в окно, они сразу вскочили и разбежались, как испуганные куропатки. Вышел врач, пригласил меня в дом, где очень спокойно осмотрел мою рану, обработал ее и сказал, что все будет в порядке. И никакой платы с меня не взял. Я вернулся на станцию, где ко мне сразу же подошли два невзрачных детектива. Их интересовало, где я был. В то время азартные игры были строго запрещены, и я подумал, что интерес детективов ко мне связан, может быть, с доктором и его рулеткой. Но доктор мне понравился, и я ничего не сказал им о своем визите. В конце концов мне удалось их убедить, что я обыкновенный пассажир. Они объяснили, что приняли меня за вора, — на станции, оказывается, действовала какая-то шайка.

Следующую пересадку мне предстояло сделать в Эксетере, куда поезд прибывал на рассвете. Но я проспал Эксетер. Пришлось возвращаться пешком из Корнуолла. Домой я добрался только к 2 часам дня. Дорога утомила меня, и потому я, вероятно, не проявил подобающего дипломатического такта, когда отец принялся распекать меня за внезапное возвращение. Определенно блудному сыну в этом доме нечего было рассчитывать на жирного тельца.

Я попытался получить работу в каком-нибудь гараже. В течение одного дня совершил поездку на велосипеде в Эксетер и обратно (90 миль), обошел шесть гаражей, но безрезультатно. Спустя несколько недель отец достал мне билет в третьем классе на пароход, отправлявшийся в Новую Зеландию. Мой брат провожал меня на поезде до Плимута. Он настоял на этом, но очень меня обидел, когда стал смеяться над моим желанием взять с собой в Новую Зеландию револьвер. Этот эпизод испортил мне начало путешествия.