В путь недолгий

Все ходили кругами, как ослепшие мыши. От хождения вокруг ракеты и прикосновения к ней минут на пять воцарилось смятение и полились слёзы, пока они кружились и ощупывали Ракету, Дырявый Чайник, Ржавую Лоханку для Дщерей Божьих.

— Так-так, — сказала миссис Беллоуз.

Она поднялась к перекошенному люку ракеты и повернулась ко всем лицом.

— Похоже, с нами приключилось ужасное происшествие, — сказала она. — У меня нет денег на возвращение на Землю, но я слишком горда, чтобы обращаться к правительству и признаваться в том, что какой-то ничтожный человечишка обвёл нас вокруг пальца и прикарманил все наши сбережения. Не знаю, что вы все думаете об этом, но мы все очутились тут, потому что мне — восемьдесят четыре, вам — восемьдесят девять, а вам — семьдесят восемь, и все мы, расталкивая друг друга локтями, стремимся к своему столетию. А на Земле нам ничего не светит, да и на Марсе, по всей видимости, тоже. Мы все надеялись, что не будем вдыхать слишком много воздуха или вышивать множество салфеточек, иначе мы бы никогда не добрались сюда. Так что я просто предлагаю — давайте рискнём!

Она протянула руку и прикоснулась к ржавой ракетной обшивке.

— Эта ракета наша. Мы заплатили за свой полёт, и мы отправимся в этот полёт!

Все заволновались, привстав на цыпочки и раскрыв от изумления рты.

Мистер Тиркель заплакал, причём это получалось у него очень легко и эффектно.

— Мы взойдём на этот корабль, — продолжала миссис Беллоуз, не обращая на него внимания, — и полетим туда, куда он нас понесёт.

Мистер Тиркель прекратил лить слёзы ровно на столько времени, чтобы сказать:

— Но это же была афера. Я не имею никакого понятия о космосе. К тому же всё равно Его там нет. Я солгал. Не знаю, где Он, и не смог бы отыскать, даже если бы захотел. А вы, дурёхи, мне поверили.

— Да, — призналась миссис Беллоуз, — мы дурёхи. Ничего не скажешь. Но нас нельзя в этом винить, ведь мы старые, а замысел был такой отличный, замечательный, превосходный, самый гениальный замысел на свете. Ах, на самом деле мы не обманулись в том, что можем приблизиться к Нему телесно. Это трогательная, сумасбродная старческая мечта, которой мы тешимся по нескольку минут на дню, хоть и знаем, что она несбыточна. Итак, все, кто хочет лететь — за мной, на корабль!

— Вы не можете лететь, — возразил мистер Тиркель. — У вас нет навигатора. К тому же корабль ни на что не годится.

— Вы, — изрекла миссис Беллоуз, — будете навигатором.

Она взошла на корабль, и спустя мгновение за ней валом повалили остальные старушки. Мистер Тиркель преграждал им путь, лихорадочно размахивая руками, как крыльями ветряка, но через минуту люк захлопнулся. Под всеобщий гвалт мистер Тиркель был обездвижен и пристёгнут к креслу навигатора. На каждую седую голову был надет особый шлем для снабжения кислородом, на тот случай, если корпус корабля прохудится. Наконец, час пробил, и миссис Беллоуз, встав за спиной мистера Тиркеля, произнесла:

— Мы готовы, сэр.

Он не проронил ни слова, а безмолвно умолял их, прибегая к помощи своих большущих чёрных влажных глаз, но миссис Беллоуз покачала головой и ткнула в приборную доску.

— Взлетаем, — мрачно согласился мистер Тиркель и нажал на кнопку.

Все попадали. Оставляя за собой огненный шлейф, ракета стартовала с планеты Марс, грохоча, словно кухонная утварь, спихнутая в шахту лифта вкупе с кастрюльками, сковородками, чайниками, кипящим и булькающим варевом на огне, источая запах жжёного ладана, резины и серы, с жёлтым пламенем и тянущейся за ракетой красной лентой, под хоровое пение старушек, взявшихся за руки, с миссис Беллоуз, ползущей вверх внутри стонущего, дрожащего от напряжения корабля.

— Курс на космос, мистер Тиркель!

— Она не выдержит, — сказал печально мистер Тиркель. — Ракета не выдержит. Она может…

Так и случилось.

Ракета взорвалась.

Миссис Беллоуз подбросило и головокружительно швырнуло, словно куклу. Она услышала истошные вопли и увидела тела, мелькающие вперемешку с ошмётками металла в свете, просеянном сквозь частицы пыли.

— Помогите! На помощь! — кричал мистер Тиркель издалека на слабой радиоволне.

Корабль рассыпался на миллион частиц, и все сто старушек полетели вперёд с той же скоростью, что и корабль.

А мистера Тиркеля, видимо, по причине траектории, выбросило с другого борта. Миссис Беллоуз видела, как он падает отдельно, в сторону ото всех остальных, и кричит, кричит…

— Вот и мистер Тиркель полетел, — подумала миссис Беллоуз.

И она догадывалась, куда именно он летит. Туда, где он как следует поджарится, обуглится и сгорит.

Мистер Тиркель падал на Солнце.

— А вот летим мы, — думала миссис Беллоуз. — Летим всё дальше, и дальше, и дальше.

Движение едва ли ощущалось ею, но она знала, что летит со скоростью пятьдесят тысяч миль в час и будет лететь с такой скоростью целую вечность — до тех пор, пока…

Она видела, как остальные женщины кружатся вокруг неё, каждая по своей траектории. Кислорода в шлемах оставалось на несколько минут. Все смотрели туда, куда они летят.