В пути

— Отхожее же место есть. — Попытался возразить сын графа, но наткнувшись на непонимающий взгляд, решил отложить нравоучения. Если уж дядя не привил заморским гостям какие-то понятия культуры, то ему не стоило даже пытаться. Да что дядя, сир Ирвин, грозивший лет пять назад окунуть одного из северян в выросший перед казармой желтый сугроб, добился исключительно вопроса “с кем конкретно он хочет подраться” и плюнул на бессмысленную затею. Юноша вспомнил огромный фингал, по странному стечению обстоятельств появившийся под левым глазом капитана во времена воспитания дикарей, но (разумеется) по совершенно независящим от них причинам, и невольно прыснул.

— Если приперся сообщить о ссаном месте и посмеяться, то пошел в пасть Крейку. А я пошел спать дальше. — Прищурился Эгиль, недовольно почесывая правой рукой седую бороду и демонстрируя отсутствие мизинца и безымянного пальца.

— Подожди, подожди! — Затараторил Касиан, останавливая норна. — Я хотел узнать, ты случайно не воевал с оттонорцами?

— Лев не воюет с червями. — Вздохнул разочарованный глупым вопросом старик. Неспешно подойдя к ближайшей скамейке, двухметровый северянин тяжело опустился на нее, но даже в таком положении казался практически на одном уровне с местными жителями. Полтора центнера живого веса, густые нестриженные космы и злющая рожа делали его похожим на готовящегося к спячке медведя. Не самого крупного, зато вооруженного и хитрого, а оттого куда более опасного, чем лесные сородичи.

— Ты убивал жителей старой империи? — Перефразировал парень, подбирая правильные слова. — Я хочу узнать про сражение с великим войском.

Криво улыбнувшись, Эгиль закрыл глаза и довольно засопел. До боли закусив губу Кас даже решил вернуться к допросу после обеда или ближе к вечеру, но старик не поднимая век медленно заговорил:

— Знаменитая победа последнего конунга… Знаменитая, но не стоящая и тарелки форикола…

— Последнего? У вас нет единого лидера? — Удивился Кас. Государство без короля представлялось ему довольно глупой затеей. Не невозможной, но абсолютно бессмысленной. Все равно что сражение без генерала координирующего войска, собирая разрозненные полки в один могучий кулак.

— Норнланду не нужен лидер. — Отрезал наемник. Открыв голубые глаза, он уставился на сына нанимателя, сверля того взглядом. — Мальчишка, скажи, зачем он таким как мы?

— Для объединения всей возможной силы! — Отчеканил Касиан, проглатывая “мальчишку”. Обижаться на северянина, не признающего наследование власти, было попросту бесполезно. Все равно что плевать против ветра или засыпать песком океан. Упирайся до посинения, а реальность все равно победит. Мальчишка — значит мальчишка, уважение он еще завоюет собственным мечом. А годящийся в деды собеседник пусть обзывается как душе угодно. Время расставит по местам всех и каждого.

— Именно. — Довольно кивнул норн, признавая подобный аргумент. — Но что, если в мире просто нет достойного врага? В истории северных островов всего три конунга. И не потому, что мы не можем договориться.

— А вы можете? — Перебил Касиан, усаживаясь на краешек скамейки.

— С трудом. — Признал старик. — Да и не к чему оно… Шестнадцать лет назад Кровавая Длань показал миру, что случается со доходягами, пытающимися изменить естественный порядок вещей.

Прочитав недоумение на лице юноши, Эгиль пояснил:

— Во все века сильные превосходят слабых, что бы они не делают… делали… Единственный способ победить врага — стать сильнее его. Десять кроликов не втопчут в снег одну рысь, десять белок не растерзают волка.

— Отец говорил: добро всегда побеждает. — Возразил Касиан, наблюдая за стаей уток, летящих высоко-высоко в безоблачном небе. Имей он крылья — обязательно бы облетел всю страну и совершил тысячу подвигов. Впрочем, юноша согласился бы и на ручного пегаса или грифона как неплохое подспорье ворваться в легенды.

— В таком случае почему ваш бог черно-белый? — Расхохотался норн. — Нету никакого добра и зло. Есть сила, есть слабость. Сильный живет, слабый умирает. Даже после смерти сильный пирует в чертогах Урга, бьется с другими сильными бок о бок, берет любую женщину. Слабый лишь прислуживает. Так было, так есть, так будет, пока дракон Крейк не вылезет из подземных пещер, и сущее не сгорит! Может огонь изменит миропорядок. Мне не ведомо.

Услышь подобные речи священник — наверняка побежал кляузничать настоятелю ближайшего монастыря, а тот помчался к лорду с требованием публично осудить богохульника, но парня не волновали теологические разногласия и прогнозы на столь отдаленное будущее. Пожав плечами, он спросил в лоб:

— Как мне стать сильным?

— Убивай. — Будничным тоном заявил старик. — В твоем возрасте я грабил деревни, раскалывал черепа мужчинам, даровал свое семя их женам… Веселая молодость…

Невольно охнув, юноша не нашел, что ответить.