В пути (СИ)

— Да ладно тебе, не хмурься. — Противным до тошноты голосом заблеял второй незнакомец. То ли коренастый, то ли попросту толстый (уродливый балахон замечательно скрывал фигуру) он неспешно приблизился и, опустив лапу на плечо, сдавил пальцы с силой достойной куда лучшего применения. Например, дотащить за леди корзину, а не ломать ей ключицу.

— Ты не смотри, что братан не очень складно говорит, — тем же начисто лишенным агрессии приторным тоном произнес крепыш, не ослабляя хватку, — он — отличный парень. Да все мы, если хочешь знать, отличные парни. Веселые и добродушные. Замечательно время проведешь, а потом спокойненько вернешься назад. Не думай, я все понимаю: мы не принцы, белых коней нет, на рожу не вышли, да ведь и ты бабенка так себе. Кожа да кости. Не изображай принцессу, соглашайся. Сама же спасибо скажешь.

— Аккуратнее. — Вмешался в разговор третий, поправляя сползшие на нос толстенные круглые очки. Абсолютно апатичный, он безразлично наблюдал за издевательствами, будто происходящее не имело к нему никакого отношения. — Мастер не обрадуется, если и у этой появятся синяки. Не повреди шкурку.

— Мастер не обрадуется, даже если я заверну ее в розовые лепестки и поднесу ему, наигрывая балладу на лютне. — Огрызнулся коренастый, убирая клешню. Развернувшись к очкарику, он несколько секунд буравил того взглядом, но быстро потеряв терпение ограничился лишь смачным плевком под ноги.

— Ну чего? — Попытался подхватить разговор гнилозубый полудурок. — Ага или не ага?

— Если хочешь получить четкий ответ, то стоит научиться разговаривать. — Желчно ответила девушка, демонстрируя достойное королевы самообладание. Спасение зависело от одного простого момента: догадаются ли зарвавшиеся простолюдины о полном контроле над готовой разреветься от боли и страха жертвой, или посчитают ее затаившейся в густой траве гадюкой, едва ожидающей ошибки врага. Проявление слабости означало безоговорочное поражение, а Линнет не хотела отдаваться на милость судьбе в лице мелких бандитов. — Пока из твоих бессвязных бредней не понятна и половина, так что рекомендую в ближайшее время нанять репетитора велийского, или любого другого распространенного языка.

— Че? — Не понял зубастый, зато его приятель в очках тихо захихикал, прикрывая рот кулаком.

— Действительно смешно. — Пояснил он косноязычному другу. — Эта ухитрилась уделать тебя, не скатываясь в брань. Чего и следовало ожидать от дворянки.

— Дворянки?

— Да, кретин, дворянки. Посмотри внимательно: осанка, манера держаться, и, разумеется, взгляд. Неужели не чувствуешь, что на нас смотрят как на конскую лепешку?

— Обожди. — Перебил крепыш, почесывая давно нестриженную голову. — Если она из благородных, то с ней охрана же должна быть.

— Охрана слегка отстала. — Улыбнулась Лина, хватаясь за внезапно появившийся шанс. — Парочка норнов с острыми мечами. Вы когда-нибудь видели настоящих северян? Здоровенных, бородатых, злобных, не стесняющихся заколоть человека из-за пустяка? Я пускаю их на некотором отдалении, чтоб честные торговцы не закрывали от страха лавки. Поверьте, как только норны появятся, вы умрете. Вам понадобятся не эти уродливые балахоны, а бочки, в которых возят коровьи туши со скотобойни. Мои телохранители убьют вас всех!

— Так чего мы лясы-то точим? — Буркнул коренастый и, резко схватив дочь графа за волосы, с силой приложил ее затылком о кирпичную кладку.

***

Голова звенела, словно внутри металась злобная баньши, в висках стучала рвущаяся наружу кровь, а задняя часть черепа горела точно наковальня, столкнувшаяся с тяжеленным кузнечным молотом. С трудом открыв глаза, Лина попыталась понять, куда попала, но не найдя сил сфокусировать взгляд вновь провалилась в забытье.

Второе пробуждение далось чуть легче первого. Приподняв веки, весящие не меньше той самой корзины, бедняжка тяжело застонала. Едва освещаемая огрызком свечи комната без окон напоминала тюрьму. Весьма комфортную, с небольшим столиком в углу, горой мягкой соломы вместо кровати и совсем без крыс, но все-таки тюрьму.

Потуги пошевелиться не привели лишь к ноющей боли от излишне затянутых веревок. Некто осмелился не только запереть дочь графа Валадэра, но еще и связать ей руки за спиной! Мог ли достойный человек даже подумать о подобном обращении с леди? Похолодев от ужаса, девушка внезапно осознала: ни одна живая душа не знает о ее весьма щекотливом положении и тем более не представляет, где искать узницу. Кроме, разумеется, похитителей.

Захрипев, Линнет начала звать на помощь, но пересохшее горло вместо привычного звонкого сопрано породило лишь хрип и ощущение застрявшей внутри наждачной бумаги. Оставалось лишь окунуться в жуткие ожидания и призрачные надежды. О глотке воды, отмщении и свободе. Впрочем, если бы пленницу попросили расставить желания по важности, а не очередности, она бы запросто отложила месть, но наверняка оставила воду в приоритете.