В радости и в горе

— Вот видишь, готовлюсь к свадьбе сама, мне никто не помогает. — Вдруг лицо Марты вытянулось. — Иногда такая тоска накатывает!

— Знаешь, подготовка к свадьбе с матерью — это тоже далеко не сахар. Мы с мамой отчаянно спорили по каждому пустяку: из-за платья, из-за фаты, из-за торта, цветов, церкви, из-за того, как рассадить гостей, кого выбрать в подружки невесты, и даже из-за того, кого выбрать в женихи, причем надо признать, что права оказалась она. Тогда вся свадьба чуть было не расстроилась, потому что Дэмиен захотел надеть жилет, не подходивший к утреннему костюму.

Марта грустно улыбнулась:

— Я была бы только рада, если бы могла сейчас отчаянно спорить с Джинни.

— Знаю. — Джози сжала ее руку. — Все будет хорошо, вот увидишь.

— Еще бы. Повеселимся на славу, — заверила ее Марта. — НА СЛАВУ! Ладно, лучше расскажи мне об этом ханже и лицемере, из-за которого ты так с лица спала!

— Никак не могу понять: ну почему я всегда выбираю не того мужчину? Из-за него я, как последняя идиотка, просидела в ресторане полтора часа одна. Он казался таким тактичным, тонко чувствующим. Как он мог так поступить?

— В Нью-Йорке у всех тактичных и тонко чувствующих мужчин имеются любовники.

— Он англичанин. Я познакомилась с ним в самолете.

— Тогда непонятно, англичане же джентльмены.

Джози вздохнула:

— Они были джентльменами во времена Бернарда Шоу и профессора Хиггинса, когда его играл Рекс Харрисон, но не сейчас. Они все храпят, у них ужасные трусы и вонючие носки.

— Хватит издеваться!

Но Джози не могла так просто оставить больную тему:

— Но это и в самом деле так. А что касается эмоций, то на эволюционной шкале они стоят не выше амебы.

— Ну тогда и не жалей о нем.

Но Джози не могла остановиться:

— Я думала, что этот немного другой. Даже совсем другой.

— Да брось, все они одинаковы.

— Он казался приятным, забавным, добродушным, чудаковатым. В общем, как ты догадываешься, полной противоположностью Дэмиену.

— И таким приятным и добродушным, что провел тебя, дурочку, — фыркнула Марта.

— Знаешь, Марта, мне он и в самом деле понравился. А мне уже давно никто по-настоящему не нравился.

— То, что понравился, это хорошо. Продолжай в том же духе. Если бы ты сказала, что давно никого не любила, вот тогда бы я стала беспокоиться.

Джози почувствовала, что краснеет.

— «Любить» — это слишком сильное слово.

— Ерунда, шесть букв, и ничего больше…

— Ну да, так же, как в «трахе», «шлюхе» и «педике».

— В них меньше букв.

— А в слове «надежность» больше.

— Да знаю я.

Джози вздохнула:

— Это я к тому, джентльмены ли английские мужчины. Надеюсь, ты-то выбрала себе настоящего американского парня?

Марта проглотила свой кофе.

— Нам пора идти. — Она помахала перед носом Джози листком бумаги. — Вот План Подготовки к Свадьбе. Попробуй только уклониться от его выполнения. А часы в салоне красоты «Беатрис» тикают и тикают. Там нас ждут другие девушки. Вслушайся, как звучит: уход за лицом по-парижски, маникюр по-французски! А на медовый месяц я сделаю себе депиляцию на лобке в форме сердца.

Вот еще одна деталь, которую следует знать о Марте: гремучая смесь английской и сицилийской крови сделала ее чувство юмора весьма своеобразным.

Глава 10

«Крутоголовые» молотили гитарами по усилителям, и было видно, что они получали от этого огромное удовольствие. Служащие звукозаписывающей компании стояли поодаль и снисходительно улыбались. Хорошо бы хоть кто-нибудь сказал этим мальчишкам, что все это уже проделывали «The Who», и к тому же гораздо энергичнее. К вечеру после такого угара у рок-звезд только и оставалось сил, что позировать фотографам со своими гитарами, а о том, чтобы вытянуть из инструментов хотя бы ноту, они уже и мечтать не могли. Через весь зал к ногам Мэта катился малый барабан с ударной установки. Господи, до чего же все это надоело. Сейчас ему хотелось только одного: взять у них поскорее интервью и свалить домой.

У него под боком вдруг оказалась Холли Бринкмен:

— Привет!

Она-то не в пример ему приветлива.

Если бы он только мог сказать, что провел всю ночь не смыкая глаз, метался по постели и ворочался с боку на бок в тоске по Джози, кляня себя за то, что все испортил, за их несостоявшееся свидание! Но сказать такое он не мог. Потому что на самом деле он едва дотащился до гостиницы, совершенно подавленный тем обстоятельством, что Джози не соизволила подождать его каких-то полтора часа, и, как только его голова коснулась подушки, он провалился в тупое забытье.

Разбудила его только горничная, в полдень ввалившаяся в его номер с пылесосом, гудящим на полную мощь. И только когда он осторожно соскребал щетину со своего распухшего лица, вяло взиравшего на него из зеркала, только тогда он наконец всерьез пожалел о совершенной ошибке.