В раю легко быть ангелом

Это настолько не вязалось у меня с тем, что я успела узнать об этой компании, что я растерялась. И не поинтересовалась, почему парни ведут себя как на базаре или на вокзале.

«Дома ругайся, сколько хочешь, — с возмущением думала я, — но ты же на работе!»

Подумать только, ещё недавно я наслаждалась тем, что у меня было своё рабочее место в «Лидершип», но я не обязана была торчать на нём как пришитая.

Теперь мне хотелось оказаться подальше от мансарды.

Впрочем, альтернативой всё ещё оставался ноут на коленях в приёмной у Маши.

Я решительно надвинула на уши свои наушники, загрузила в «Яндексе»

альбом HURTS и принялась вникать в словесные нагромождения Петелина.

Глеб несколько дней не возвращался из командировки.

Теперь я получала от него задания на электронную почту. Файлы воспроизводились в проигрывателе, я набирала тексты, правила и отсылала боссу обратно.

Но совсем избежать наблюдений за «оазисом», как я про себя окрестила отдел социальных сетей, не удавалось.

Было такое ощущение, что эта команда попала сюда с другой планеты.

Никаких «мотиваций», никаких планов или результатов в обсуждениях. Я успела понять, что они занимаются какой-то деятельностью во всех существующих социальных сетях — «ВКонтакте», «Одноклассниках», Facebook, Twitter, Livejournal и Youtube. О некоторых из них я только слышала, но не сталкивалась. Я сидела и недоумевала — зачем это Глебу? Какие там могут осуществляться проекты?

Сотрудники отдела являлись в мансарду и уходили домой точно по графику, но в остальном производили впечатление полных раздолбаев. Казалось, что свою работу они выполняют постольку, поскольку. Уборщицы каждое утро стирали со столов круги от чашек и стаканов, выкидывали пустые бумажные стаканы из-под кофе. Мне казалось, что кофе является основной пищей в «оазисе». Стаканы из McCafe, высокие стаканы с зелёными эмблемами Starbucks летели в мусорное ведро один за другим…

Даже манера одеваться отличала ребят от других сотрудников «Лидершип»: либо подчёркнутая небрежность (составленная при этом из знаковых брендов), либо что-то в готическом стиле (масса шнуровок, тяжёлые ботинки, сочетание мрачных тонов), либо многослойность с лихой рок-н-ролльной закваской.

Интересно, а что будет, если я попытаюсь узнать у Глеба по его возвращении: знает ли он, что творится в отделе соцсетей?

Или я поставлю себя в глупое положение. Да, вот это весьма вероятно.

В конце концов, если его устраивает работа отдела, то их стиль работы не должен меня касаться.

Или Глеб в курсе — возьмёт и поднимет меня на смех.

Но ведь от него я не слышала ничего подобного.

Впрочем… Наше маленькое столкновение на дороге…

Но и тогда Глеб обошёлся не самыми грубыми словами и выражениями.

А если окажется, что это недопустимо? Если, рассказав Глебу об этом, я подставлю целый отдел? Но от того, что на рабочем месте я постоянно слушаю музыку в наушниках, у меня всё чаще болит голова.

Когда я поделилась своими терзаниями с Никитой, он только повеселился.

— Поверь, это не самое страшное, — сообщил он. — Вот если бы офис был в подвале, и не выплачивали бы зарплату месяцами…

— Но у вас, например, так тоже не принято?

— Случается. Роняешь ящик на ногу при разгрузке товара, и…

— Это же частный случай! А они матом не ругаются — они на нём разговаривают.

— Если тебя так корёжит, иди воспитательницей в детский сад, — веселился Никита. — Хотя, боюсь, современные детки тоже смогут кое-чему тебя научить.

Послушай, Шефф, это твоя единственная проблема в офисе?

«Если не считать мыслей о том, помнит Глеб нашу стычку или нет…

Напряжение из-за постоянного стремления не облажаться… Проблемы с тем, как одеваться в качестве ассистента директора «Лидершип»…»

— Единственная, — кивнула я.

— Расслабься.

— Спасибо…

— Или задай прямой вопрос боссу! Как это влияет на эффективное управление жизнью и карьерой? Какие вибрации излучают матерные выражения?

— Да ну тебя!

— Или уволься, — совсем уж вредным голосом добавил Никита.

— И чтобы кто-то получал мою гигантскую зарплату вместо меня? Ещё чего не хватало!

— Кстати, когда она у тебя? Не мешало бы заплатить за интернет и за квартиру.

Я тут купил кое-что из продуктов, кинул денег на телефон, но ещё пришлось покупать подарок Маринке.

— Скоро… — протянула я. — Осталось день простоять и ночь продержаться.

— И то хлеб. Между прочим, учти, что Марина тебя тоже приглашала.

— К ней домой?

— Нет. Празднование в каком-то кабаке. Ирландский паб… кажется.

Я сглотнула.

— Приглашение на одно лицо?

— Разумеется.

Лицо Никиты, только что бывшее оживлённым и весёлым, застыло и стало отстранённым.

— Но ты ведь знаешь, что я не одна.

— Вер…

— Тебе не надоело? Детский сад давно позади. И делить вам нечего!

— Имею я право не общаться с теми, кто мне неприятен?

— Это даже не домашний праздник! Какой-то паб! Будем сидеть на разных концах стойки! Вы друг друга даже не заметите.

— Нечего тут обсуждать. — Никита уткнулся в телефон, стал что-то просматривать на нём.

— Иногда мне кажется, что тебе не девятнадцать, — задумчиво произнесла я, — а все сорок лет.

— Ничего страшного. Ромео с Джульеттой умерли ещё раньше.