В рамках дозволенного (СИ)

— Лада, я тут хотел спросить… — Тим так и замер на пороге.

А я автоматически вскинула руки, прижимая майку к груди. Нет, покрасоваться в лифчике перед подопечным было не так уж страшно — что он там не видел? Не совсем раздетая, и главное. Но пламенный взгляд, которым меня наградили, и явно позабытый вопрос говорили о многом.

— Сумки… нет, — задумчиво пробормотал он, делая шаг в комнату и медленно затворяя за собой дверь.

— Что?

— Ты не собрала сумку, — уверенней сообщил Тим, подходя всё ближе.

— И что? — я пожала плечами, разравнивая на груди майку, чтобы она закрывала больше тела.

Хотя прекрасно понимала, что глупая утренняя шутка только что была раскрыта.

— Ты в принципе не уезжаешь! — выпалил подопечный, делая ещё один шаг по направлению ко мне. Медленный и крошечный.

Долго думал, Шерлок.

— Я могу собрать сумку завтра, — проворчала в ответ, отводя взгляд.

— Не ври, ты осталась.

В это же мгновение меня легко подхватили за талию, закружив по комнате. Наплевали на моё не совсем одетое состояние и на все правила приличия. Впрочем, разве последнее время они были между нами? «Приличный» педагог, целующийся со своим подопечным, «приличный» подопечный, соблазняющий собственную гувернантку. Или приличия потерялись, или мы затерялись где-то в недрах исторического романа.

— Эй, отпусти! — завизжала я, в противоположность собственному требованию весело смеясь.

— Неужели? С чего вдруг? — отозвался Тим, но всё же остановился, поставил меня на землю и прошептал: — Я до последнего не верил, мама сказала, я тебя достал, придётся искать новую кандидатуру.

Я вскинула голову, заглядывая ему в лицо. Тим улыбался, пристально смотрел в ответ серыми глазами, сосредоточенно щурился, но улыбался. Я видела, как расширяется его зрачки, слышала, как ускоряется дыхание. И у самой в лёгких словно не стало воздуха. Хотелось дышать, часто, быстро, полной грудью, уткнувшись носом ему в грудь и не отпуская от себя.

Его отец соблазнил бы меня дня через три после назначения? Нет, Тим в это время врубал музыку на полную катушку. Огонь во мне он врубает теперь.

— Ты прав, я осталась, — выдохнула в ответ, потому что говорить громко просто не могла.

Как так? Весь день мы спокойно сидим на одной кровати и смотрим кино, а потом вдруг оказываемся рядом и…

— Надолго?

— Пока снова не начнёшь вести себя, как мудак, — улыбнулась я.

Тим тихонько рассмеялся, заставляя сделать мысленную заметку: ладони, исследующие сейчас мою обнажённую спину, к званию мудака не относятся. Они обжигающе горячие и возбуждающе прекрасные.

— Я постараюсь исправиться, — шепнул он, склоняя голову ниже.

Хотелось встать на носочки и потянуться следом, его губы замерли так близко, так мучительно маняще. А от пальцев, рисующих на спине узоры, толпами разбегались мурашки.

— Лада, — позвал Тим. Секунда молчания, две, три. Бесконечность. И короткий поцелуй в щёку ближе к уголку губ. — Желаний у меня больше не осталось.

Зато осталось возбуждение, которое я чувствовала животом, подрагивающие руки у меня на спине, зовущие глаза, мягкие губы и грёбаный голос, сейчас звучащий с сексуальной хрипотцой. Кому нужны правила? Кому нужны эти дурацкие желания?

— Плевать, — пробормотала я, привставая на носочки и ловя его губы.

На правила, на желания, на разум и на его отца. Если Алексей Андреевич так уверен, что я сплю с его сыном… не стоит разочаровывать мужчину, правда?

— 65-

Невероятно, как поцелуй с восемнадцатилетним мальчишкой может быть таким страстным и великолепным. Голову заволакивал туман, ноги подгибались, я теряла ориентацию в пространстве, оставались только его губы, руки и тело. Не помню, когда и как выпустила из пальцев майку, но вскоре обвивала Тима за шею, чтобы ближе прижаться к груди. Не помню, когда руки его со спины сместились ниже, обхватывая ягодицы и притягивая меня за бёдра, вызывая такую волну желания, что от неё дыхание перехватило.

Зато момент, когда мы упали на кровать, я помню идеально, потому что сама попыталась столкнуть на неё Тима. Не получилось, зато Тим осторожно опустился на край и притянул меня к себе, вынуждая сесть к себе на колени. Коснулся губами подбородка, шеи, провёл дорожку к ключицам, легонько прикусывая кожу. Я резко выдохнула, стискивая пальцами его волосы, сжала их в кулак в попытке поднять голову, заставить вернуться к губам. Но когда вообще Тим соглашался подчиняться?

Дыхание опаляло шею. Он замер, делая глубокий вздох, уткнулся лбом мне в плечо, а потом медленно стянул зубами бретельку, покрывая плечо поцелуями. О Господи, это пытка! Одной рукой Тим продолжал обнимать меня за талию, ладонь другой пробежалась по животу наверх и накрыла грудь сквозь ткань бюстгальтера, слегка сжимая и неожиданно срывая с моих губ резкий вздох. Возбуждение достигало максимума, каждое прикосновение становилось бесконечно чувствительным.

Вторая лямка тоже была стянута с плеча, лёгкие поцелуи спускались ниже, к груди. Такие осторожные, такие нежные. Откуда в Тиме столько лёгкости, когда я сгораю от страсти?