В разгар Литы (ЛП)

Её пятки впились в его плечи, когда спина выгнулась от нарастающего удовольствия — зрение стало сначала размытым, а затем перед глазами все побелело — и все же волшебник под ней отказывался останавливаться, продолжая вводить свои пальцы ритмичными рывками, чтобы довести ее оргазм до безграничного безумия.

Даже с этим первым приступом блаженства, Гермиона уже могла чувствовать на задворках самой своей сущности магию, пульсирующую в её крови.

Воздух вокруг неё, казалось, изменился, и вместе с этим изменением она почувствовала, что всё больше воссоединяется с восходящим солнцем и танцующими вокруг них феями, что радовались ещё одному успешному ритуалу Литы.

И всё же, всё, на чем она могла по-настоящему сосредоточиться — это чудесные, греховные ощущения, которые язык Драко творил с её возбужденными складками.

Когда зрение вернулось в норму, Грейнджер ожидала увидеть его ухмыляющимся с тем обычным уверенным выражением на лице Драко, но вместо этого обнаружила, что он пристально смотрит на неё.

Его зрачки были расширены так сильно, что полностью спрятали красивый серебристый оттенок радужки, но это только сделало его ещё более привлекательным.

Святая Цирцея, она была обречена.

— Гермиона, — начал он хриплым голосом, от которого у неё по спине пробежали мурашки. — Это сработало?

Как будто нужно было спрашивать! С кончиков её пальцев буквально исходили искры магии.

— Я хочу ещё! — всё ещё умоляла Гермиона, усаживаясь на алтарь с удвоенной энергией и практически таща его за собой вверх. В глубине её живота поселилась некая невесомость, восторг овладел чувствами. Она не смогла бы остановиться, даже если бы и хотела. — Еще немного, пожалуйста…

— Оу, — Малфой выгнул бровь, глядя на нее, всё ещё отходя от ритуала. Как и от Грейнджер, от него тоже исходили искры магии. — Так ты снова просишь моей помощи?

— Да, — она почти плакала, зарываясь пальцами в его прекрасные волосы, пытаясь уговорить его тоже взойти на алтарь, и втайне надеясь вновь создать тот образ, в котором он вылизывал из нее гребаную душу.

— Ну, как я могу отказать кому-то вроде тебя?

Прежде чем она успела остановиться, чтобы обдумать его слова, он внезапно схватил её за талию и поднял с того места, где она лежала, поменяв их позы так, что теперь Грейнджер сидела верхом на нём, вскрикивая с испуганным вздохом.

Затаив дыхание, она выпрямила спину, глядя сверху вниз на мужчину, прижатого её телом.

В глубине души ей хотелось просто поцеловать его — попробовать свой вкус на его губах, но она подозревала, что это пересечет негласную границу между ними, что в конечном итоге разрушит этот идеальный момент.

В конце концов, Малфой был просто другом, оказавшим ей услугу.

— О, — ахнула Гермиона, когда почувствовала, как что-то твердое проталкивается в её задницу, и когда она повернулась, то поняла, что член Драко теперь полностью затвердел — красный, подергивающийся и истекающий спермой в явном желании.

Подумать только, что всё это было из-за неё.

Боги, она и представить себе не могла, что почувствует себя такой значимой — для этого не требовалось никакой магии.

С растущей в её сознании смелостью Грейнджер нервно вдохнула, приподняв бедра с небольшой помощью Малфоя, чтобы зависнуть над его эрекцией всего на несколько секунд, прежде чем медленно опуститься вниз, насаживаясь на впечатляющую длину.

Наконец, Гермиона опустилась на него, обволакивая дюйм за дюймом, чувствуя, как он растягивает её до предела. Она нашла опору в его мускулистых руках, в то время как сам Драко держался за ее тонкую талию, как будто от этого зависела его жизнь. Не удержался и издал стон.

— Боги! — она услышала, как он ахнул, откинув голову назад и с глухим стуком ударился о каменную плиту. — Блядь, так туго. Так чертовски идеально, Гермиона.

— Я чувствую себя такой наполненной, — простонала она, дёргая дрожащими ногами, ожидая, пока острая боль медленно утихнет и сменится удовольствием. И после ожидания, которое показалось ей вечностью, она слегка покачала бедрами, наслаждаясь ощущением его члена, скользящего глубоко внутри неё. — Так хорошо!

Его мозолистые руки метнулись к её грудям, сжимая их и пощипывая соски, пока Грейнджер вскрикивала его имя с необходимым вздохом. Он прикасался к её телу так, словно боготворил её — с преданностью, написанной в его глазах, что заставляла магию в её венах петь так громко, как только могла.

И когда магия внутри неё снова ожила, Гермиона начала задавать быстрый темп их слиянию, подпрыгивая вверх и вниз на нём и выгибая спину от трепета его магии, переплетающейся с её собственной. Его бёдра дернулись вверх, встречая её толчки на полпути, чтобы увеличить их скорость. Из-за того, как они прижимались друг к другу — кожа к коже — было невозможно различить, где заканчивалась её магия и начиналась его.

Рука пробежала вниз, туда, где они встретились, и она прикоснулась к себе, чтобы подвести её ещё ближе к краю, нажимая отчаянными кругами на свой клитор, в то время как он входил и выходил из неё.

— О да! Так близко!