В реке времени

— Вот и все, Кедрин, — попытался улыбнуться он. Кровь булькнула в горле и алым ручейком побежала по подбородку из уголка рта. — Не бросай их... Пропадут...

У меня сжалось сердце. Сам умирает, а о них думает. Беспокоится. А они вон как... отблагодарили...

Злость поднималась во мне, толкала к мести.

— Не натвори глупостей, — прохрипел Дрей. Словно мысли мои прочитал. — Отпугнешь их... — И, дернувшись, затих.

В горле застрял комок. На глазах выступили слезы.

— Собаки... — пробормотал я. Было обидно и горько. Обидно за Дрея...

А горько оттого, что я один остался. Один с этим мрачным миром, из которого нет пути в другой мир, светлый и свободный. До него еще сотни веков развития человечества. Я проживу лишь миг в этих веках. Если только проживу...

Возвращаться в поселок бессмысленно. Жрец сделает все, чтобы и меня убрали, как сейчас — Дрея.

Придется идти искать другое племя. Кругом их много бродит. Начну сначала, как Дрей когда-то. Хотя, а как же его семья? У них ведь пропал кормилец. В племени иногда бывали случаи, когда у погибшего на охоте оставалась семья. Обычно вдова возвращалась к родителям вместе с детьми. Но у жены Дрея не было родителей. Она осиротела давно, когда была девочкой. Как она теперь будет жить? Нет. Бросить его детей я не могу... Как бы жрец и их не уничтожил. Надо возвращаться и драться. За детей Дрея, за их будущее, за будущее всего племени...

8.

11 час. 40 мин.

Хроноскаф Кедрина вышел из автономного режима. Испытатели Дрей и Кедрин чувствуют себя хорошо... Отчеты и объяснительные записки испытателей прилагаются...

Похоронил я Дрея на том месте, где его стрела достала, холмик могильный сделал, утрамбовал, чтобы зверье не разрыло. Дрей всегда был против убийства, а оружие в руки взял лишь по необходимости. Поэтому сделал я ему чисто символический памятник: лук сломал, стрелы тоже и все это в холмик воткнул.

Посидел немного у свежей могилы. Злость прошла, пока занимался похоронами. Пусто было внутри. Вакуум космический...

Все-таки неплохую жизнь прожил Дрей. По крайней мере, не напрасную. Конечно, если бы не этот случай и не попади он сюда, то так и дожил бы до пенсии испытателем. Даже как-то странно думать о том, что вот через энное количество тысячелетий появится на свет тот, кто сейчас лежит в могиле. Заново воскреснет, чтобы попасть в прошлое и умереть. А потом опять... И опять... Круговорот какой-то получается. Или, может быть, мы действительно попали в другой временно-пространственный слой и существуем в нем? А где-то параллельно этому течет наша река времени, в которой мы «плыли» когда-то. Мне представилась грандиозная картина безбрежного океана пространства, в котором текут параллельно друг другу бесконечные реки времени, без берегов, подобно Гольфстриму в Атлантике. Очевидно, при движении хрона, он как бы «выныривает» из одной реки времени и попадает в другую. Как рыба, которая, выпрыгнув из воды, падает уже не в то место, откуда появилась, а совсем в другое. Так и хрон «вынырнул» в другое измерение или межвременное пространство и упал в другом месте. Вроде бы в ту же реку времени, но бегущую совсем в другом месте...

Мои размышления прервал шорох шагов. Охотники вернулись? Меня убить теперь захотели? Нет, граждане дикари, не получится! Так просто меня не уничтожить...

Я отскочил за ствол дерева, натянул тетиву.

Кусты зашевелились. Слишком смело кто-то идет. На охотников не похоже... На поляну из кустов вышли двое в серебристых комбинезонах. Оба высокие, очень молодые на вид. Почти юнцы. Неужели за мной?

Сердце бешено запрыгало в груди. Появилась слабость в ногах. Я опустил лук... Только кто такие? Мозг попытался что-то вспомнить, но не смог. Новенькие, что ли? Какие странные комбинезоны.

Я растерянно оглядел свой латанный-перелатанный комбинезон. Заплатки пришивал из кожи. После появления каждой новой дырки Дрей советовал мне переодеваться в шкуры, но как-то жалко было расставаться с предметом своего времени, поэтому появлялась еще одна заплатка.

— Кедрин, мы за вами, — сказал по-русски один из юнцов неожиданно приятным мужским баритоном. Я ожидал от них слов совсем на другом языке. Наверно, потому, что были они какие-то не такие... Вроде бы не земные...

Сколько раз я представлял себе эту встречу. Как увижу, услышу, кинусь к ребятам обниматься... Сейчас я такого желания не испытывал. Слабость в коленях прошла, пульс стал нормальным. Помедлив, я вышел из-за дерева.

Юнцы остановились, разглядывая меня с непроницаемыми лицами. Мне почему-то стало неудобно. Растерянно теребил руками лук со стрелой. Но потом разозлился. И на себя, и на них.

Разглядывают, как манекен в витрине. На вид пацаны, но чувствуется, годков каждому много. Больше, чем мне...

— Здравствуйте, Кедрин, — сказал все тот же юнец. Другой молчал.

Я сделал что-то вроде гусарского поклона. Даже каблуками своих стоптанных ботинок пристукнул.