В рядах королевской династии

На моей душе как-то потеплело. Видя, как я сопереживаю жителям ее страны, диадема одобрительно замигала, прямо под капюшоном моей туники. Я почувствовала себя полицейской машиной и сняла капюшон. Диадема смущенно унялась, поняв, что всеобщее внимание переключилось на нее. Тут Гильберт, с которым мы до сих пор подпирали друг друга, подскочил, схватил меня за руку и прорычал:

— Это что?

«Что, что». Дырки от зубов вампира. Я промолчала. Гильберт поднял глаза к крыше и закричал, угрожающе размахивая посохом:

— Криииииииистееееееееееер!

Подумаешь какой догадливый.

После долгой разлуки наша встреча была бурной. Лусиа радовалась так, что Гильберт с завистью смотрел, как от ее криков статуя, которую он случайно подвинул, от звуковых вибраций встала на место. Чирпеш сначала пытался проникнуть ко мне сквозь ее раскинутые руки. Ему это не удалось. Он уселся на ступени, ведущие к трону, и терпеливо ждал, пока хюльдра устанет. Она не устала. Просто в это время привели отмытую единорожицу, и Лусиа переключилась на нее. Я только мельком смотрела на жалостный взгляд мифического существа с копытами — это я про единорожицу. Но, пока Лусиа с ней сюсюкалась и тискала ее, у меня появились свободные руки. А также уши и мозг.

Наконец мне удалось поздороваться со вторым другом, которого я выкупила за чужие деньги. Кажется, он и без того помнил, кто был спонсором. И он уже давно знал, что Инжен здесь, а заодно здесь куча другого народу. Это был полный событий день. Потому, чтобы снять стресс, я плотно поела и отправилась в нашу общую комнату. Винсент благосклонно отвел нам апартаменты на троих. Моника, переливаясь иссиня-черной гривой и цокая начищенными копытами, улеглась в кресло и немедленно заснула. Когда провожавший меня до гостевых покоев Винсент собрался уходить, я шепотом спросила его, не видел ли он тут какого-нибудь дружественно настроенного вампира. Винсент побледнел и пошатнулся. Чирпеш заботливо подхватил его и показал мне кулак.

— Нет, не видел. — процедил сквозь зубы Винсент и, оттолкнув полуорка, царственно ушел в свои покои. Лусиа, радостно вереща, предложила пойти прогуляться по ночному королевскому дворцу и пошла переодеваться. Мы обнаружили ее через несколько минут, спящей в куче одежды на кровати. Во сне она временами шевелила губами и выговаривала:

— Сальнес классный… мна-мна-мна… Ианисим дура… мна-мна-мна… Моника классная… мна-мна-мна…Гильберт козел…

— Какой кошмар. — прошептал Чирпеш. — Она даже во сне разговаривает…

— А ты не собираешься лечь?

— Я?! Ну, слушай… Я ночное создание… я гулять хочу.

— Я тоже. — признала я. — Этот день был сумасшедший.

— Да. Это вы лихо так. С ведьмами. Ведь они много раз выступали на стороне королевской семьи.

— Мы не подумали. — прошипела я.

— Кто предложил их так утихомирить?

— Сальнес.

— А. Ну, у него повод был. Эльфы и ведьмы, они давние враги.

— Слушай, пойдем выйдем. По-моему, она нам отвечает.

Мы прислушались.

— Ведьмы овцы… мна-мна-мна… Самый тупой класс в школе… мна-мна-мна…

— Пошли выйдем. — согласилась я. Мы вышли. Моника увязалась с нами, неожиданно ловко спрыгнув с кровати.

Мы вышли на лестницу и стали спускаться к выходу.

— Слушай, тебе правда сто лет? — спросила я Чирпеша, вспомнив свое обещание.

Чирпеш помолчал и ответил:

— Тут стали ходить слухи, что новая хранительница шпионка.

— Что?! — заорала я, потеряв самообладание, но быстро взяла себя в руки. — Что за хрень?! — уже тише спросила я.

— Говорят, ты у всех выспрашиваешь, кто как тут живет и чем занимался раньше.

— Не всех. — надулась я. — Подожди, а кто это тебе выболтал? Я расспрашивала всего несколько человек.

Чирпеш замялся, но чисто по-дружески сообщил мне, что об этом Инжен рассказал Винсенту. Винсент долго хохотал, услышав это, и попросил нового любимчика ни о чем не беспокоиться.

Я удрученно молчала. Мне казалось, что Инжен умнее.

— Что нос повесила? — усмехнулся Чирпеш. — Винсент большая шишка. Перед ним кое-кто считает должным выслуживаться.

— Если не хочешь, можешь не рассказывать. — обиделась я и замолчала.

— Ну, послушай. — чтобы посмотреть мне в лицо, Чирпешу пришлось обежать меня по коридору, по которому мы мирно шли. — Ну, я не нарочно. Если тебе интересно, я расскажу.

— Ну вас. — огрызнулась я. Моника сочувственно толкнула меня мордой в лицо. — И ты тоже. — я обиженно отвела ее морду тоже. Моника офигела, поникла, а потом быстро нашла виноватого.

— Да убери от меня это животное! — шипел Чирпеш, уворачиваясь от рога. — Расскажу я, расскажу, правда.

— И потом не будешь стучать и обзываться? — уточнила я.

— Нет. — мельком глянув на единорожицу, пообещал Чирпеш.

— А мне уже неинтересно.

— Перестань! Она меня съест.

— Она сыта. Вчера несколько колдунов схарчила.

Чирпеш отшатнулся от черной морды единорожицы и повис на мне, мешая мне идти:

— Ну, пожалуйста, выслушай, мне очень надо! Я тебя прошу! Дай мне выговориться!