В ритме Болливуда

В саду было разложено множество разноцветных матрасов и подушек, и мы выбрали место у дерева недалеко от входа в дом – оттуда было лучше видно импровизированную сцену, где явно будет что-то происходить.

– Тссссс! – раздалось где-то в воздухе, и кто-то резко хлопнул мне и Наташе по плечу. – Какие люди!

Даже в полной темноте я бы узнала его по манере себя вести. Это был Акаш. Он сверкнул своей белоснежной улыбкой, поднял указательный палец к виску, делая вид, что пытается что-то вспомнить, повернулся ко мне и сказал:

– А-Л-И-О-Н-А?

– Неужели ты выучил, наконец, как меня зовут? – опешила я от удивления.

– Я готовился к нашей встрече, как видишь! – Акаш хитро сощурился и добавил: – Можно, я все-таки буду называть тебя Оксана? Пожалуйста, ну пожалуйста! – И он сложил руки у груди, как бы умоляя ему это позволить.

– Называй, как тебе больше нравится, я не против, – сказала я, а у самой сердце упало в желудок и бабочки защекотали где-то под ребрами. – Садись к нам, тут свободно!

– С удовольствием! – и он сел на большой оранжевый матрас с моей стороны. – Симпатичный сальвар-камиз. Ты в нем на какую-то индийскую звезду похожа…

На импровизированной сцене, которая на самом деле оказалась храмом, началась церемония.

– Видишь большую чашу с рисом и цветами в самом центре пандала (видимо, так называлась «сцена»)? Это символ счастья, он окружен огнями. Видишь? – Акаш наклонился ко мне и очень тихо стал комментировать происходящее. – А этого дядечку в очках видишь? Вон там, на полу сидит, это брахман, он будет их женить.

Мой друг рассказывал о каждом жесте, каждой детали, происходящих на наших глазах, и от этого у меня было стойкое ощущение, что я смотрю индийский фильм с английскими субтитрами.

Брахман что-то очень долго и очень тихо говорил сначала Шаши, а затем молодым. Все выглядели очень серьезными, я бы даже сказала, грустными.

– Акаш, почему они такие грустные? Будто сейчас заплачут?

– Не переживай, это они от радости! – ответил он на полном серьезе, но тут же не сдержался и брызнул смехом. – Ну ты и вопросы задаешь! Чавви покидает родной дом и уходит от семьи к моему кузену! Конечно, им грустно расставаться. Они любят друг друга, это love marriage!

Ритуал длился настолько долго и был настолько монотонным и незрелищным, что мы вскоре отвлеклись от действа и стали просто болтать шепотом, чтобы никому не мешать. Народу в саду у Шаши было очень много!

– Акаш, а где же слоны и индийские танцы? Я думала это все сегодня увидеть.

– Ооо, ты погоди, впереди еще несколько дней, и там все будет: и танцы, и слоны, и Болливуд!

– А кто все эти люди вокруг нас?

– Ты меня спрашиваешь? Понятия не имею, никого из них не знаю, – развел руками Акаш. – А ты все-таки на какую-то актрису сегодня похожа.

– На Катрину Каиф?

– Точно! На нее! Дай я с тобой сфоткаюсь и всем друзьям буду говорить, что у меня есть фото с Катриной!

После долгих речей брахмана слуги стали разносить угощения. Чавви поднялась и поспешила пройти в дом, но мы с Натали ее перехватили.

– Сегодня самый скучный день свадьбы. Следующие три будут веселее, обещаю!

– Да, Шаши нас предупредила о том, что с собой надо взять много красивой одежды. А ты теперь официально замужем?

– Еще нет, но первый шаг сделан. – Чавви улыбнулась и подмигнула. – Акаш, развлекай девчонок!

– Будет сделано, мэм!

В тот вечер я узнала от него, что, оказывается, по индийским традициям, согласно древним ведическим представлениям, долголетие и здоровье мужа находятся в руках его жены. Когда девушку выдают замуж, она становится сухагин, то есть женщиной, чей муж здравствует. Чтобы радовать глаз своего мужа, она должна быть всегда привлекательно одета, весела и услужлива, никогда не проявлять печали и гнева.

Каждая замужняя женщина в Индии желает умереть как сухагин. Если женщина умирает раньше мужа, то перед кремацией ее облачают подобно невесте в яркое новое сари, руки украшают браслетами, на пробор наносят синдур, а стопы покрывают красной краской, называемой алта. Все перечисленное является признаками замужества.

Если же муж умер первым, то вдова (видава) должна отправиться к пруду и смыть синдур со своего пробора, разбить (разломать) свои браслеты и облачиться в белое траурное сари. Она никогда не должна снова надевать украшения, красивые наряды и веселиться. Оставаться вдовой и жить без мужа – великое горе для женщины, жизнь вдовы несчастна, а ее социальный статус самый низкий. Присутствие вдовы на различных празднованиях и торжествах нежелательно, поскольку считается, что за ней следуют несчастья. К участию в религиозных обрядах они и вовсе не допускаются.

– Именно поэтому невесту у нас благословляют старшие женщины и желают ей умереть раньше мужа, – резюмировал Акаш и немного спустя добавил: – У вас еще впереди день мехенди, а через три дня встретимся на продолжении свадьбы. Нужно надеть что-то европейское, что для вас привычнее.

Мы попрощались и уехали домой, полные смешанных впечатлений.

– И все-таки он лапочка… – сказала я Наташе, засыпая.