В ритме сердца

– Заткнись, Харт! – рявкает Мэрроу, в одно мгновение прекращая смеяться. На его лице, как всегда, ни одна морщинка не приходит в движение, но налитые кровью белки глаз выдают его беспредельную ярость.

– А что же так? Я думаю, нам с тобой давно пора всё обсудить и забыть эту тему с концами. Тебе так не кажется? Столько лет прошло. Да и вообще я не понимаю, почему ты так долго злишься на меня? Разве до тебя так и не дошло, что я сделал тебе одолжение?

– Одолжение?! Ты сейчас издеваешься? – шипит точно змей Мэрроу.

– Вовсе нет. Подумай сам – я проверил на верность твою возлюбленную, с который ты собирался связать свою жизнь, и она провалилась. Если бы не я, обязательно появился кто-то другой, перед кем бы она не смогла устоять. Считай, я сохранил парочку лет твоей жизни и уберёг от будущего развода и всей волокиты с разделом нажитого имущества, – будничным тоном поясняет Адам, бросая короткий взгляд на меня, в котором не отражается и капли лукавства или намеренного стремления ещё больше задеть Мэрроу. Он поистине верит в то, что говорит, но Эрик явно считает иначе и так быстро успокаиваться не собирается.

– Я бы с тобой согласился, Адам, если бы ты был нормальным, как все остальные мужики, но ты же долбаный фрик, что напрочь отключает бабские мозги. Они ложатся под тебя, даже если сами того не хотят, а ты только и рад воспользоваться их уязвимостью.

– Во-первых, Эрик, какой нормальный мужик не пользовался бы этим так же, как делаю это я? Хочешь заверить меня, что ты поступал бы как-то иначе? Не смеши меня. А во-вторых, как мы все уже успели убедиться, не все мозги мне под силу отключить. Кто-то способен сопротивляться или хотя бы попытаться это делать, но, что касается твоей невесты, я до сих пор прекрасно помню, что Кристалл даже не собиралась звать кого-то на помощь или же сбежать прочь, как Николина. Она ни секунды не сомневалась в своих действиях, когда запрыгивала на меня верхом, и делала то, что поистине хотела. Так что тут уж сам делай выводы – нужна ли была тебе такая жена или нет?

Ответ Мэрроу ускользает от моего слуха просто потому, что слова Адама, которые я пожелала бы никогда не слышать, оглушают меня звенящим гулом в висках от обилия жарких сцен, вспыхнувших яркими кадрами на внутренней стороне моих век, в которых какая-то изменщица избавляет его от всей лишней ткани, забирается сверху, опирается ладонями на твёрдую грудь и медленно, сантиметр за сантиметром, поглощает его, с каждым движением существенно ускоряя темп.

Что это, чёрт побери?

Я опять возгораюсь чем-то жгучим, испепеляющим, заполняющим каждую клетку тела жидкой лавой. Это не ревность! Не ревность! Как вообще можно ревновать к событиям многолетней давности? Как можно ревновать кого-то, кого не любишь? Как можно ревновать, когда сердце принадлежит другому?

– Какие люди! Неужели среди всего этого напыщенного столпотворения толстосумов я нашёл кого-то из своих?

Блокирующую зрение алую поволоку неревности разом сбрасывает низкий голос со знакомой хрипотцой, которую мой мозг не успевает до конца распознать, в то время как тело вмиг каменеет, точно превращаясь в одну из ледяных статуй зала.

– О-о-о, ничего себе! Уж кого-кого, а тебя так точно не ожидал здесь встретить! Ещё и при полном параде! – отвлекаясь от неприятного разговора Тони, восторженно здоровается с высоким брюнетом.

Не может быть! Только не это! Умоляю, пусть мне просто снится кошмар!

– Да, похоже, что в этом особняке сегодня собрались все, – следует комментарий Эрика.

– Однозначно! Если даже я здесь… – слышу надменную усмешку и понимаю – это всё реальность, из которой во что бы то ни было мне необходимо исчезнуть!

Сейчас же!

Адам

– Мне нужно выйти на воздух, – просит Николина, чересчур резко поворачиваясь спиной к братьям-близнецам и подошедшему к ним парню.

– В чём дело?

Я чётко улавливаю повышенную вибрацию её голоса, а внезапную скованность в теле чувствую, даже не прикасаясь.

– Ничего. Просто здесь в самом деле очень много людей. Хочу немного проветриться, – заверяет она, глядя на меня в упор своими синими озёрами, что сразу же вносят для меня всю ясность – опять лжёт.

Я уже успел отметить весьма смешную закономерность – когда эта неисправимая лгунья врёт, никогда не разрывает зрительного контакта, зато стоит только вывести её на правду, сразу же потупляет или отводит в сторону взор.

Честное слово – уникальная девчонка.

– Нет, – безоговорочно отказываю.

– Адам… но мне очень нужно…

– Нет.

– Ты серьёзно?! Может, ты меня и в дамскую комнату не отпустишь? – вмиг вскипает она, но в непоколебимых нотах я слышу больше тревоги, чем возмущения.

– Ты никуда не пойдёшь, – повторяю я и, замечая её порыв ретироваться наперекор моему решению, схватываю её за руку, отрезая всякую возможность побега.

– Адам, пожалуйста… – её голос резко меняет тон на жалобный.

– Ты остаёшься здесь, – приглушённо, но от того не менее строго чеканю я. – Мне кажется, ты хочешь не столько выбраться на воздух, сколько спрятаться от кое-кого.