Читаем В ритме сердца полностью

Достав из сумки флешку, я вставила её в пустой разъём. Монитор тут же оживился, предлагая открыть накопитель с файлами Найдя трёхмерные эскизы интерьеров, решила пока не распечатывать их – вдруг хозяину они не понравятся или его выбор падёт на что-то другое.

– Романыч, я привёз девушку к тебе домой. Ты сам-то когда подъедешь? …Но я не могу ждать столько, у меня тоже много дел, – возражал Влад своему невидимому собеседнику. – Она наверху, работает на твоём компе. …Я не знаю, что-то ей понадобилось. …Через сколько?

– Какие-то проблемы, – услышав отрывки фраз из телефонного разговора, я выглянула в холл, где стоял Влад. Он, недовольно поджав губы, убирал мобильный обратно в карман. – Сколько нужно подождать?

– Он подъедет через час, – известил тот с небольшим раздражением. – Не могли бы вы дождаться его, а то мне срочно нужно быть на стройке: там есть изменения в монтаже, и я должен проконтролировать этот момент.

– Я могу пока походить по комнатам, порисовать, – указав кивком на двери, предположила я, но всё же степенно предупредила: – Только пусть он обязательно подъедет, иначе я отсюда не выберусь.

– Марина, вы просто золото. Если что – звоните мне. Вот телефон, – Влад, достав из кармана пиджака визитку, подал её мне. – Хорошо?

– Хорошо, – тихо вздохнув, взяла карточку, хотя точно такая же лежала в маленьком кармане моей сумки. – Я позвоню, если возникнут какие-либо проблемы.

Я проводила его до крыльца, спустилась по ступенькам и, остановившись на добротной брусчатке посреди двора, проследила, как он выезжает за ворота, а потом… осталась одна, запертая на этом участке.

В дом идти совершенно не хотелось. Задуманный для счастья и радости, он был наполнен какой-то хмурой и серой тягостью. Пройдясь по мощёным дорожкам двора, обнаружила довольно уютное кресло-качалку. Смахнув пыль с сиденья, я села и, легонько покачиваясь, стала представлять двор с ухоженным газоном, с яркими, благоухающими цветочными горками, с высокими шпалерами роз возле входных дверей… Кисть отрывисто скользила по листу, оставляя на нём разыгравшуюся романтическую фантазию в графите.

– Вот вы где…

Я вздрогнула от мужского голоса, раздавшегося сверху, прямо над головой. Затем резко обернулась и хорошо, что сидела, потому, что передо мной стоял тот самый незнакомец.

Глава 8. Он

Увидев, как лицо мирно сидящей в качалке девушки начинает поворачиваться в мою сторону, я поначалу не почувствовал каких-то феноменальных эмоций. Ну дизайнер, ну в моём кресле дожидается меня – и что такого?.. Однако далее последовало совершенно другое чувство. Я просто опешил. Былую приветливость как тряпкой на доске стёрли, и она меловой пылью осыпалась в ноги. Эта девушка словно преследовала меня. Плыла за мной тенью, показываясь в самых неожиданных местах и при абсолютно нетипичных обстоятельствах. Если бы по совету друзей я не решился на ремонт в доме ещё до первой встречи с ней, то без сомнений бы подумал, что здесь есть определённый сговор. Но с кем или с чем?

Глухое раздражение оттого, что она может претендовать на место в крепко запертом сердце, которое безраздельно принадлежит Алине, отчётливо прозвучало в моём голосе, когда я увидел её рисунки:

– Я заказывал интерьер помещения, а не дизайн лужаек.

– Здравствуйте, – немного робко, но не сторонясь меня, поприветствовала она. – Меня зовут Марина. Вы, неверное, уже поняли: у меня готовы эскизы интерьеров, и я… – моя незваная гостья вдруг запнулась, а потом будто собралась и вновь продолжила: – Я просто делала зарисовки, чтобы скоротать время.

– Извините, задержался, – постарался смягчить тон, не то девчонка подумает, что я псих ненормальный, чокнутый одиночка. – Кстати, я не представился – Роман. Покажите, что у вас там есть.

– Давайте пройдём в дом, – девушка на глазах сникла, радостное настроение испарилось с её лица. – Я вам покажу свои наброски, да и вообще, всё расскажу.

Раздражение усилилось, когда забыв, что она всё-таки гость в этом доме, Марина безмолвно повела меня на второй этаж, к столу с эскизами. Поднявшись по широким ступеням лестницы, девушка указала мне рукой, в какой комнате она оставила свои «карикатуры». То, что я увидел, заставило меня в неприятии скривить губы. Чёрт возьми, да я и сам бы так мог сделать!

– И это всё? – поражённо выдохнул, повертев в руках листы с набросками, на которых были изображены незамысловатые примеры расстановки мебели.

– Нет, я не знала ваших вкусов, поэтому не взяла другие эскизы. Но на компьютере у меня есть, – слегка дрожащей кистью она обхватила беспроводную мышку и стала щёлкать левой кнопкой, открывая окна браузера: торопливо искать свою страницу в интернете. – Вот, смотрите…

Я, немного умерив свой пыл, придвинулся к ней, заглядывая из-за её плеча на экран моего ноутбука, который был взят, к сведению, без спроса.

– Что конкретно я должен увидеть? – всё же уточнил, пробежавшись глазами по категориям сайта.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза