В ролях (сборник)

А потом он умер. Ночью, точно боялся лишний раз обеспокоить. И тут же, ночью, Сергей и Катя похоронили его в сквере через дорогу, в большой глянцевой коробке от зимних сапог, — чтобы Дарька не увидела его мертвым.

Позже они никогда не обсуждали это, но, как только хозяин умер, словно разжался невидимый кулак, в котором все они были стистнуты последние полтора года. Как если бы хозяин действительно удерживал их, а потом отпустил. Не прошло и недели — и Володя собрал новую цепочку, которая не разорвалась. Разъезд прошел успешно. Более чем успешно, потому что Кате и Сергею неожиданно досталась квартира, превосходившая все их самые смелые ожидания: просторная, светлая, с изолированными комнатами и полутораметровой кладовкой, на хорошем шестом этаже, в доме напротив Дарькиной школы. А что стены были ободраны до бетона, перебита проводка и полы вскрыты — так это даже хорошо, все равно ведь менять. Довольна была и теща — ей нашлось жилье по соседству, буквально через две улицы, и она предвкушала, что пробьет преграду, которую зять выстроил между ней и родной дочерью. Пробьет, дайте только срок! Свекор со свекровью по случаю успешной сделки преподнесли Сергею навороченную дрель и ящик с инструментом — для ремонта. Понятно было, кто спонсор. Но свекор со свекровью клялись, что накопили на подарок с пенсии, и Сергей в конце концов сделал вид, будто им верит. Валентин, подарком через родителей не ограничившись, пытался навязать дешевую (по собственным меркам) бригаду строителей из Беларуси, которая «за два месяца каждый уголок вылижет». Сергей отказался. А самое главное — Дарька перестала болеть. Как рукой сняло.

«Мистика какая-то», — думала Катя про себя, но мужу сказать стеснялась.

С ремонтом справились быстро — дело привычное. Так что к Новому году готовы были въезжать. Домой. В свою собственную квартиру! Катя говорила шепотом «своя, собственная», — и не верила.

Тридцатого декабря они стояли на лестничной площадке. Втроем. С чемоданом и коробками. С живой полутораметровой елкой, аккуратно завязанной шпагатом. Елку привалили в угол, и она оглушительно пахла свежей хвоей. Оставалось только открыть дверь, перешагнуть через порог, войти и жить.

— Ну, вперед! — скомандовал Сергей и достал из кармана связку ключей.

— Ура! — вполголоса сказала Катя.

И Дарька подхватила радостно:

— Ура!

За спиной разъехались, громыхая, створки лифта, и на лестничную площадку выпорхнула сияющая теща с небольшой хозяйственной сумкой в руках.

— Я не опоздала? — спросила она елейно.

Сергей и Катя переглянулись. Катя пробормотала смущенно: «Здравствуй, мам», — а Сергей начал, почему-то промахиваясь ключом, молча отпирать дверь.

— Подожди, не входи! — остановила теща.

— Почему? — растерялся Сергей.

— Дорогие дети! — начала теща торжественно. — Между нами много было недоразумений, которые, я надеюсь, все останутся в прошлом! Вы взрослые люди, и я понимаю ваше желание жить отдельно, хотя и не вполне разделяю его. Но это уже не важно. Что сделано, то сделано. Я хочу, чтобы в новом доме все у вас было хорошо. А для этого… — теща сделала долгую паузу, заставившую Катю внутренне съежиться от нехорошего предчувствия, — а для того чтобы жизнь в вашем доме была счастливой и богатой, первой порог квартиры должна… переступить кошка!

Катя побледнела как полотно, Сергей замер с ключом в руке.

Теща сияла. Она открыла сумку и вытащила, держа под пузико, очаровательного котенка. Он цеплялся лапками за подкладку и жалобно, протяжно голосил, перепуганный. Это была русская голубая. Настоящая.

— Киса? — не веря своему счастью, шепотом спросила Дарька и сделала робкий шажок в сторону бабушки.

— Не-ет!!! Аллергия!!! — крикнули Катя и Сергей хором и схватили Дарьку за рукава, не давая сделать второй.

— Мя-я-я-я, — жалобно сказал котенок, пытаясь вывернуться из тещиной руки. — Мя-я-я-я!!!

Губы тещи по обыкновению обиженно поджались, точно их посадили на суровую нитку.