В России жить не запретишь

Бондарь с удовольствием погладил ткань рукава, испещренную желтыми, бурыми и болотными пятнами. Эластичный комбинезон со множеством карманов и карманчиков идеально облегал фигуру, не стесняя движений. Грудь и спину комбинезона защищал голландский таврон, куда более прочный, чем пресловутый кевлар, из которого делают бронежилеты по лицензии американской компании «Дюпон». Тавроновая ткань, легкая и прочная, запросто противостояла удару пули, выпущенной из «макарова», а также осколкам гранат и мин. Правда, ощущение человека, защищенного слоями таврона, при попадании пули приятными не назовешь. Однажды Бондаря расстреляли в упор, так он при этом чувствовал себя так, будто его лупят в грудь ломом, круша ему ребра и оставляя на теле один огромный кровоподтек. Тот комбинезон, в котором Бондарь шел теперь, был значительно усовершенствован. Во-первых, тут присутствовала прокладка из пористого эластика, смягчающая удары пуль или осколков. Во-вторых, поскольку пропотевший таврон быстро теряет прочность, он был упакован под хлопком в водонепроницаемый нейлон. Все вместе весило прилично, однако Бондарь предпочитал таскать на себе лишний груз, вместо того чтобы прогуляться налегке и обзавестись пулевыми отметинами. Наличие синяков на теле еще как-то объяснить можно, а как объяснишь Лизе происхождение дополнительных отверстий в теле?

Бондарь ухмыльнулся на бегу, но тут же нахмурился, приказывая себе не расслабляться, а действовать с удвоенной, нет, лучше с утроенной осторожностью. Почти не сбавляя скорости, не оскальзываясь, не оступаясь и не сбиваясь с курса, он продолжал бежать вперед. Ему было отлично известно, как трудно придерживаться прямого пути в лесу, где нужно то бурелом обогнуть, то под ветви поднырнуть, то между стволами протиснуться. Бондарь знал, что ноги так и норовят вынести его на открытое пространство, где побольше света. Причем левая нога, делающая шаги чуточку короче, заставляет отклоняться вправо, и так может продолжаться до тех пор, пока бегущего не развернет на сто восемьдесят градусов и не понесет по кругу. Вместо того, чтобы постоянно сверяться с компасом, теряя темп и время, Бондарь просто привычно корректировал маршрут, то и дело заставляя себя отклоняться левее. Он делал это автоматически, через равные промежутки времени. В противном случае тридцатикилометровый отрезок пути, который ему предстояло пробежать, закончился бы совсем не там, куда он стремился. Чтобы чеченские волки не учуяли его раньше времени, пришлось высадиться из вертолета подальше от лагеря. Шум моторов разносится в горах далеко, слухи – еще дальше, еще быстрее. Бондарь вывалился на ходу с пятиметровой высоты, пока вертолет делал вид, что выискивает подходящее место для посадки. Произошло это в так называемом четырнадцатом квадрате, хотя Бондарю это ни о чем не говорило. Генерал Конягин продемонстрировал ему лишь маленький фрагмент карты Чечни, заявив, что этого будет вполне достаточно. Судя по масштабу, зеленое пятно, изображенное на топографическом листе, можно было обойти за полдня хорошей ходьбы: это и был тот самый лесной массив, где базировались боевики Черного Ворона. А начинался он с опушки дубовой рощи, как выяснил Бондарь, преодолев еще десяток километров. Устроив себе небольшой привал, он сверился с компасом, забросил ноги на снятый рюкзак и, лежа на спине, постарался восстановить по памяти фрагмент карты, показанной ему генералом. Синяя ниточка ручья пересекала зеленую кляксу рощи почти параллельно курсу Бондаря, и, судя по рельефу местности, этот ручей протекал по дну оврага. Слева роща примыкала к сосновому бору, справа граничила с горным отрогом. С военной точки зрения, место для лагеря было выбрано бездарно, наобум. Но к чему Черному Ворону осторожничать? Его ведь никто особо не ищет, да и чего его искать, когда он весь как на ладони? Сегодня со спутника бородавку на носу интересующего субъекта разглядеть можно, а уж скопища террористов – и подавно. Пункты их базирования наперечет известны военному командованию. Почему лагеря боевиков атакуют выборочно – большой вопрос. Тот самый вопрос, ответ на который никакой порядочный офицер знать не желает, потому что правда слишком тяжела, чтобы носить ее на сердце.

Так что к черту правду, сказал себе Бондарь. У тебя появилась возможность добраться до одного из чеченских бандитов, вот и доберись, вцепись ему в глотку, а спрашивают и отвечают пускай участники телевизионных ток-шоу. Вообразив себя участником одного из них, Бондарь ухмыльнулся.

– Как вы расцениваете инициативы либеральной общественности по проведению переговоров с лидерами чеченских сепаратистов? – осведомился он у верткой пичуги, пристроившейся на ветке прямо над ним.

Пичуга склонила головку набок, не зная, как расценивать этот идиотский вопрос. Пришлось поискать к ней иной подход:

– Верите ли вы в необходимость признания независимости самопровозглашенной республики Ичкерия?