В России жить не запретишь

Выход из создавшейся ситуации нашелся совершенно неожиданно. Вместо того чтобы сразу приблизиться к кусту и нарваться на притаившуюся там смерть, боевики остановились, повернулись к Бондарю спинами и синхронно спустили штаны. Он уж решил, что те собрались подмыться в речке, поскольку обращаться к Аллаху имеет право лишь чистый мусульманин, но подергивание мужских фигур не имело ничего общего со священнодействием. Это был сеанс коллективной мастурбации. Пока истосковавшиеся по женской ласке боевики ухали, сопели и крякали, каждый на свой лад, Бондарь благополучно сменил место лежки и принялся созерцать насекомых, снующих в траве на уровне его глаз. Наблюдать за деловитыми букашками было куда приятнее, чем за двуногими созданиями, ведущими себя, как обитатели обезьянника. Бондарь с огромным удовольствием прикончил бы всех троих, но они были нужны ему живыми. Эти ублюдки доведут его прямиком до лагеря, избавив от необходимости высматривать притаившихся часовых. Они уже удовлетворили похоть и теперь споласкивали руки, обмениваясь шутливыми репликами. Нормальные с виду люди, в которых не сразу распознаешь примитивных приматов. Однако, если не сокращать их поголовья, то Земля постепенно превратится в Планету Обезьян, с нравами, царящими в вольерах павианов да бабуинов. Бондарь предпочитал жить по человеческим законам, так что брать кого-либо в плен он не собирался. В остальном – как получится.

* * *

Одного барана на тридцать с лишним едоков оказалось мало: в считаные минуты от него остались лишь рожки да ножки, после чего гомонящая орава принялась уплетать болотного цвета похлебку, заедая ее тушенкой из банок. Так могли поступить только дикари: сначала накинуться на вкусненькое, а потом уж набивать животы чем придется. Но те люди, за которыми следил притаившийся на дереве Бондарь, были значительно хуже дикарей. Так называемый цивилизованный мир вооружил их самыми современными видами оружия, наградил высоким званием борцов за свободу… и стал наблюдать сквозь пальцы за их дальнейшими действиями, потакая им при малейшей возможности. Это наполнило дикарей чувством превосходства и полной безнаказанности. Не случайно чеченские боевики обнаглели до такой степени, что регулярно снимали на видеокамеры сцены пыток и казней, не пряча при этом свои ухмыляющиеся физиономии. Рожи, поправился Бондарь мысленно. Хари. Морды.

Вычислить Ворона в скопище бандитов, пирующих вокруг костра, было несложно: подтянутый черноволосый мужчина с зеленой повязкой на голове выделялся среди прочих властными жестами, высоко поднятой головой, горделивой осанкой. Осталось проследить, в какую из четырех землянок главарь войдет после обеда – секретный компьютер наверняка находился под его личным присмотром… Вместе с девушкой Алисой, которую ждет лютая смерть в объятиях темпераментных гамадрилов.

Продолжая следить уголком глаза за Вороном, Бондарь еще раз прошелся взглядом по территории лагеря. Норы землянок попытались соединить ходами сообщения, но лишь одну траншею докопали до конца, а остальные бросили, оставив лопаты торчать в земле. Какой-то умник догадался повесить на ветку дуба зеленую тряпку мусульманского знамени, которое не реяло на ветру, а уныло свисало вниз, вряд ли наполняя сердца ваххабитов чувством гордости за их великую миссию. Маскировочную сеть над лагерем натянуть не удосужились, полагая, что густые кроны деревьев отлично скрывают место от обзора с воздуха. Зато над костром был устроен корявый навес, призванный частично рассеивать дым и гасить искры в ночи. Довольно глупая затея, учитывая количество мусора, разбросанного вокруг лагеря. Обнаружить его было не сложнее, чем чирей на заднице.

– Ох и обнаглели же вы, сволочи, – покачал головой Бондарь, глядя на удалых боевиков, неспешно встающих с земли и собирающихся в толпу, отдаленно напоминающую шеренгу. – Дома взрываете, вертолеты сбиваете, в Грозный наведываетесь как к себе домой…

Черный Ворон действительно прохаживался перед своими воинами, отдавая им последние инструкции. Бондарь обратил внимание, что жестикулирует вожак только левой рукой, потому что правую старается не отрывать от автомата, висящего на плече. Это означало, что его авторитет непререкаем лишь до тех пор, пока в его магазине остаются патроны. Стоило повнимательнее приглядеться к лицам бойцов, внимающих Ворону, и сразу становилось ясно: среди них немало таких, которые спят и видят себя на его месте.

Борцы за независимость, мать вашу. Патриоты хреновы. Пауки в банке.