В России жить не запретишь

– Ты предлагаешь мне есть это сырым? – недоверчиво спросила Алиса. – Вот в таком виде? – Она уставилась на тушку неведомой зверушки, пронзенную ножом.

– Можно сначала вывалять в земле.

– Прекрати издеваться!

– Тогда ешь, – предложил Бондарь, выкладывая перед спутницей какие-то травы и корешки. – Это вкусно. Не хуже ящерицы, тушенной с авокадо…

– Я не могу, – пожаловалась Алиса, беспрестанно сглатывая набегающую слюну.

– Еще как можешь. Вспомни всех этих последних героев из передач про жизнь на необитаемом острове. Они и не такое кушают ради каких-то десяти тысяч долларов.

– Разве за мой подвиг мне выдадут приз?

– А разве твоя жизнь стоит не больше десяти тысяч? – удивился Бондарь.

– Больше, – согласилась Алиса. – Намного больше.

Ее последние слова прозвучали неразборчиво, потому что челюсти были заняты непрерывным жеванием и глотанием сырого мяса, которое, как ни странно, оказалось вкуснее любых деликатесов, опробованных в клубе «Тауэр». Когда с угощением было покончено, наблюдавший за Алисой Бондарь забрал из ее рук нож, несколько раз вонзил его в землю и принялся срезать сосновые ветки, выбирая на ощупь те, что попышнее.

– Перебирайся туда. – Он указал на ель, лапы которой опускались почти до самой земли. – Постель будет готова через пару минут.

Когда они улеглись в своем пахнущем хвоей логове, было уже совсем темно. Ночную тишину оглашали жутковатые вопли лесных тварей, но Алиса больше прислушивалась к биению сердца устроившегося рядом мужчины.

– Обними меня, – попросила она, прежде чем провалиться в колодец забвения, в котором не было ни яви, ни сновидений. Самое обидное, что Алиса так никогда и не узнала: выполнил ли Бондарь ее пожелание. В последний момент ей показалось, что да, но уверенности в этом не было.

* * *

Вначале ночь распалась на фрагменты мглы, клубящейся между стволами, а потом растворилась вовсе, сменившись призрачным светом нового дня. С того самого момента, когда мрак еще только-только начал сереть, Бондарь прислушивался к происходящему вокруг. Судя по вчерашнему налету, за него взялись всерьез. Конягин и компания действовали совершенно открыто, что могло означать только одно: Бондарь и Алиса объявлены вне закона. Неважно, какая ложь для этого была запущена в оборот. Факт оставался фактом: против двух людей, пробирающихся через территорию Чечни, работала вся военная машина Северо-Кавказского округа, намереваясь раздавить их, прежде чем они достигнут границы. Но был и обнадеживающий момент. Ни вчера, ни сегодня над горами не раздавался рокот новых вертолетов, прилетевших для осмотра местности или для высадки десанта. Это означало, что вчерашний расстрел кошары и окружавших ее боевиков удовлетворил преследователей. Выслушав доклад командира звена, они решили, что беглецы уничтожены вместе с компьютером, сровнялись с землей, смешались с пеплом. Да, скорее всего, так оно и есть, решил Бондарь, так и не заметивший ничего подозрительного. Иначе над районом давно сновали бы маневренные «вертушки», сбрасывая на землю фигурки десантников.

Их отсутствие означало, что Бондарь и Алиса мертвы. Что ж, не худший вариант, тем более что слать похоронки их родственникам никто не станет. Они стали парочкой призраков, в существование которых, как водится, мало кто верит. Уж, во всяком случае, не надутые генералы, возомнившие себя вершителями человеческих судеб. И если требовалась какая-то дополнительная причина выжить в переделке и возвратиться домой, то она у Бондаря имелась. Желание поквитаться с теми, кто его подставил. Ему сильно задолжали. И долг этот измерялся не только недоплаченными долларами.

Накормив проснувшуюся Алису разогретым гороховым супом и таблеткой спрессованного сушеного мяса, Бондарь уничтожил следы ночевки и, не вовлекаясь ни в одну из дискуссий, навязываемых девушкой, скомандовал:

– Вперед…

– Заре навстречу, – пробурчала она, недовольная его явным нежеланием поболтать на отвлеченные темы. В знак протеста она расстегнула свою просторную офицерскую рубаху до предпоследней пуговицы, отчего приобрела вид дерзкий и, мягко говоря, вызывающий. Полюбовавшись ею, Бондарь заметил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Сексуальная революция, о которой так долго говорили большевики, совершилась.

– Жарко, – пожаловалась Алиса. – Я бы совсем разделась, но не хочу тебя смущать.

– Ты меня не смущаешь. – Бондарь притворился, что едва сдерживает зевок. – Тебе нечем.

Надувшаяся Алиса умолкла надолго. В следующий раз она подала голос лишь пару часов спустя, когда на пути попалась прогалина, посреди которой торчали развесистые курчавые деревья, ветви которых были усыпаны зелеными грецкими орехами.

– Давай попробуем, – предложила Алиса.

– Пробуй, – равнодушно сказал Бондарь. – Но учти, орехи еще недозрелые. Сначала тебе придется сбивать их по одному или карабкаться наверх. Потом ты будешь обгрызать на ходу зеленую кожуру, окончательно становясь похожей на мартышку.

– Почему это я стану похожей на мартышку? – обиделась Алиса.