В Россию с любовью

— Это правильно, — успокоил его полковник. — Мы ж с тобой в бане, а не в театре, чтобы пивом давиться. Но в печку лучше все же обычной водой плескать, а не водкой. Пар иных градусов требует, не тех, что человеческий организм…

Шшш-ухххх! Белое облако с шипением наполнило баньку, застлав мужчинам глаза. Вот оно, началось! Теперь только держись!

Громов, задыхаясь в раскаленной атмосфере, стоически вынес все традиционные банные процедуры, предложенные хозяином. Но когда тот взял в руки простыню и предупредил, что намеревается продемонстрировать «сталинский удар», Громов насторожился:

— Погоди. Ты что задумал?

— Сейчас узнаешь… Кха!

После первого же пробного взмаха покрывалом Громова обдало такой волной жара, что он почувствовал себя заживо сжигаемым на костре еретиком.

— С меня хватит! — поспешно предупредил он, представив, что начнется в баньке, когда Тупиков возьмется за дело по-настоящему.

— Слабак! — удовлетворенно хохотнул тот. — Ладно, разрешаю отход на заранее подготовленные позиции. Там возле входа душевая, облейся холодной водичкой и отдыхай. Только много не лей! — предупредил он вдогонку. — Мне оставь!.. Э-эх!

С последующим взмахом простыней Громова вынесло из парной, как пушинку, подхваченную огненным завихрением. Приложив руку к волосам, он с удивлением обнаружил, что они не дымятся, но все же поспешил подставить голову под жидкие струйки холодной воды. Сколько бы ни пытались друзья-товарищи научить Громова испытывать удовольствие от бани, он получал истинное наслаждение лишь на этом заключительном этапе.

В предбаннике пахло прелью, сыростью и еще какой-то дрянью. Сначала Громов заподозрил, что под полом сдохла крыса, но потом ему на глаза попались дырявые полковничьи носки, и, прикрыв их остальной одежкой, он почувствовал себя значительно комфортнее.

Скептически прислушиваясь к полковничьему уханью за дверью, Громов выложил на колченогий стол провизию из «дипломата», ограничившись пока что одной бутылкой. Водки всегда должно быть мало, тогда ее поглощают с особым рвением. Ну, а за добавкой задержки не будет.

— Эх, хорошо!..

Вывалившийся в предбанник Тупиков, облепленный мокрыми листьями, походил на лешего и водяного одновременно. На ходу он успел оценить сервировку стола, а потому обливание холодной водой заняло у него совсем немного времени. Громов и глазом не успел моргнуть, как полковник уже восседал на лавке напротив с парой алюминиевых кружек в руках. Заподозрив, что, орудуя сразу двумя емкостями, собеседник перестанет вязать лыко еще до того, как перейдет к сути, Громов открыл было рот, но в этот момент одна из кружек со стуком перекочевала на его край стола.

— Наливай! — скомандовал Тупиков.

Судя по послужному списку, в боевых действиях он участия не принимал. Однако на поле брани он, наверное, отдавал бы короткие приказы точно таким же решительным тоном, не терпящим возражений. «Заряжай!» Или: «Пли!» Не подчиниться ему было невозможно.

— Супруга потом насмерть не запилит? — осторожно поинтересовался Громов.

— Пусть попробует! — воинственно заявил полковник. — Сегодня мне положено! Не каждый день Родину продавать приходится!

Где-то на середине тирады он успел влить в себя первую порцию, но к закуске пока не притрагивался, прислушиваясь к ощущениям внутри. После чего, удовлетворенно кивнув, распорядился:

— Давай-ка повторим залп.

Громов пока и один раз причаститься не успел, хотя сделал вид, что опять разливает водку поровну. Дождавшись, пока Тупиков опрокинет кружку и закусит сардиной, он сказал:

— Насчет Родины ты не прав, полковник. Она-то, может, и продается, да только не мной, не здесь и не сейчас.

— Верю, — прогудел Тупиков. — Потому что ежели верить не буду, то подлецом себя считать придется. А так все вроде пристойно. Выпиваем, закусываем, разговоры разговариваем. Чего не сболтнешь по пьяной лавочке, верно? — Он хитро прищурил глаз. — Ловко ты меня при Любане моей за жабры взял. Откажись я от денег — она бы мне плешь до самой задницы проела. Комитетчик, что ли?

Не ответив, Громов неспешно выцедил из кружки водку и, плавно возвратив ее на место, усмехнулся.

— Комитетчик, — убежденно повторил Тупиков. — Только ваш брат с такими каменными физиономиями пить умеет. Я слыхал, таблетки вам какие-то специальные выдают, противоалкогольные. Так оно?

— Многолетняя практика, вот и весь секрет, — пожал Громов плечами.

— У меня практика побольше твоего будет, а толку? — Помрачнев, Тупиков неожиданно признался: — Запойный я. В прошлом, конечно.

Вслед за этой не слишком убедительной оговоркой прозвучало новое предложение налить и выпить. Их кружки наполнились и опять опустели, и полковник, наконец, заговорил по существу.

Все, что требовалось от Громова, так это постепенно уменьшать дозы, напоминать рассказчику о наличии закуски и направлять беседу в нужное русло наводящими вопросами.

А услышал он историю прелюбопытнейшую.

* * *