В Россию с любовью

— Тот Рауф, который меня на счетчик поставил, он бабушку мою пригрозил убить, — жарко заговорил Гарик, не обращая внимание на участившееся пощелкивание за скулами. — Я не за свою шкуру боялся, а за бабушкину… точнее, за ее жизнь. Она у меня очень набожная, чуть ли не праведница. Целыми днями молится… — Вранье Гарика звучало тем менее убедительно, чем пристальнее смотрел на него Громов. Наконец, окончательно смешавшись, он буркнул: — Жаль мне ее стало, старую…

— Понятное дело, — кивнул Громов. — Поэтому ты и в Америку по поддельному паспорту намылился, верно? Из-за нежной любви к набожной бабушке…

Во время сделанной им паузы Гарик успел прикусить язык, да только поздно было. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. А челюсть — не лампочка, которую всегда заменить можно.

— Ладно. — Громов махнул рукой на приготовившегося к самому худшему Гарика, словно тот был обыкновенной навозной мухой, помилованной не по причине сердоболия, а из нежелания марать руки. — Историю своей жизни и удивительных приключений другим людям расскажешь, может, они тебе и посочувствуют. А мне, гриф лапчатый, ты вот что лучше поведай… Включал ноутбук из любопытства? В компьютерах-то небось кое-как разбираешься?

— Ни в зуб ногой! — гордо признался Гарик.

— Ни в зуб ногой, значит, — многозначительно повторил Громов. При этом он несколько раз притопнул подошвой туфли и с подчеркнутым любопытством уставился на массивный подбородок Гарика.

Волнуясь все сильнее, тот выкрикнул:

— Отвечаю, начальник! Пусть я последним пидором буду, если!..

— Пусть, — безмятежно согласился перебивший Гарика Громов. — Только почему же последним, а не самым первым? Ты же по натуре своей вожак, лидер. Такой должен во всем и всегда стремиться к первенству, м-м?

Гарик хотел было возмущенно вскочить, но взгляд майора приковал его к месту. Вместо того чтобы выразить бурный протест, он просто проворчал:

— Короче, не включал я эту цацку. — Последовал кивок в сторону ноутбука, лежащего на столе. — На кой она мне сдалась?

— Что ж, тогда тебе опять повезло. — Громов неопределенно хмыкнул. — Да ты просто с серебряной ложкой во рту родился, как я погляжу.

Гарик хотел облегченно улыбнуться, а вместо этого сморщился, услышав знакомое пощелкивание челюсти, упорно не желавшей становиться на отведенное ей природой место.

— Повернись лицом к окну и не вздумай оборачиваться без приглашения, — распорядился Громов.

— Зачем? — Гарик неожиданно вспомнил рассказы о том, что приговоренных к смертной казни на самом деле не к стенке ставят, а приканчивают одиночными выстрелами в затылок.

— Проверить собираюсь, правду ли ты мне сказал, — решил немного пофантазировать Громов. — Все, повторять не буду. Или твоя уголовная рожа исчезает сию же секунду, или…

И Гарик, и стул, на котором он сидел, выполнили приказ с завидной оперативностью. С усмешкой поглядывая на обращенный к нему затылок, Громов открыл крышку ноутбука, включил его и первым делом проверил, что за информация содержится на вставленной в приемник дискете. По мере того как перед его взглядом проплывали электронные страницы текста, светло-серые глаза Громова все сильнее светились неподдельным интересом.

Сунув дискету в карман, он придвинул к себе полуразобранный телефонный аппарат и, придерживая его свободной рукой, набрал номер полковника Власова. Голос начальника показался Громову сдавленным. Как будто он решил примерить сорочку с непомерно тесным воротником. Постепенно напряжение Власова начало спадать, но окончательно оно так и не исчезло. Выслушав лаконичный доклад об успешном задержании Артура Задова, который оказался никаким не Артуром Задовым и вообще не гражданином Соединенных Штатов, полковник раздраженно цыкнул зубом:

— Все это, конечно, хорошо, но за каким чертом ты поперся в аэропорт, майор? Насколько я помню, ты должен находиться в отгуле!

— С отгулом не получилось, — покаялся Громов. Ему некстати представилась Лариса, приготовившаяся выйти из машины, и стоило немалых усилий отогнать этот навязчивый образ.

— У нас отгул как приговор — обжалованию не подлежит, — мрачновато пошутил Власов. — Езжай домой и отдыхай до понедельника. У тебя ведь для таких случаев зазноба имеется, насколько мне известно? Людмила, кажется?

— Лариса, — машинально поправил начальника Громов. Коротенькое словечко «была» удержалось на самом кончике его языка. — Она уехала в Днепропетровск, к родителям.

— Когда? — Вопрос прозвучал даже чуть раньше, чем была закончена предыдущая фраза. Довольно странный интерес начальства к личной жизни подчиненного.

— Утром. — Тон Громова был начисто лишен всяческих эмоций.

— Что ж, тогда просто поскучай в одиночестве, — посоветовал Власов после небольшой паузы. — А о делах забудь. Я ясно выражаюсь?

— Яснее некуда. Но…