В Россию с любовью

Ее подбросило, выгнуло дугой, вновь распластало на ковре. Надо полагать, чувствовала она себя не лучше рыбы, вытащенной на сушу. И в той же мере была способна на человеческое общение.

— Ну-ну, — буркнул Громов. — Расширяем сознание, значит?

На письменном столе поверх стопки тетрадей лежал студенческий билет. Фотография внутри изображала ту самую девушку, которая в настоящее время понятия не имела, что является она Региной Григорьевной Северцевой девятнадцати лет от роду. Прическа, состоящая из спиральных стружек, прямые брови, удлиненный подбородок. Только на снимке Регина была одетой и совершенно вменяемой, чем выгодно отличалась от оригинала.

Покосившись на нее, Громов решил, что в натуральном виде она выглядит слишком уж вызывающе. Отыскав в шкафу ночную рубашку с забавным утенком на груди, он, чертыхаясь, запихнул в нее девушку, переложил ее на диван и критически полюбовался делом рук своих. Ноги у Регины оказались слишком длинными, а одеяние — чересчур коротким, чтобы вид у нее получился целиком пристойный. Но зато теперь она отвлекала внимание не так сильно, как минуту назад.

Окинув взглядом комнату, Громов не обнаружил в ней ничего подозрительного. Неспешно перемещаясь по квартире, он продолжил поиски и вскоре держал в руках миниатюрный цилиндрик, привлекший его внимание в прихожей. Семь крошечных янтарных капсул, хранившихся внутри, прояснили ситуацию. Все они носили на себе метку в виде латинской буквы L. Фирма, туды ее в качель вместе с ее создателями!

Являясь офицером ФСБ, Громов был знаком практически со всеми видами оружия и способами убийства, существующими на планете. Дилизергиновая кислота диатэмина тартрата являлась именно орудием уничтожения, все более массового. Она отправила на тот свет людей не меньше, чем, скажем, цианистый калий. Правда, действие ЛСД коварнее. Цианидом травятся лишь несчастные, видящие в смерти единственный выход. А ЛСД добровольно глотают те, кто желает ощутить всю полноту жизни. Итог одинаков. Разве что последние получают некоторую отсрочку.

Лишь для непосвященных ЛСД является веществом без вкуса и запаха. Потребители кислоты во время своих «путешествий» ощущают как раз массу всевозможных ароматов и оттенков вкуса. Они слышат чарующую музыку, они видят райские ландшафты, они напрямую общаются с богом. А выглядят при этом со стороны, как последнее дерьмо. Таковым они со временем и становятся.

Задумчиво разглядывая ядовитые горошины, перекатывающиеся на ладони, Громов вспомнил оперативную сводку, согласно которой в Москве было зарегистрировано появление особой разновидности ЛСД, вызывающей моментальную физиологическую и психологическую зависимость. LSD-EX. Убойная штука. Наивные новички, опасающиеся «сесть на иглу», полагают, что прием наркотиков через пищевод, «на кишку», как они выражаются, гарантирует им свободу выбора. Эти иллюзии рассеиваются одновременно с первым кислотным дурманом. У попробовавшего ЛСД-ЭКС выбор небогат. Искать новую дозу немедленно или выждать часок-другой. Вот и вся их свобода действий. Очень походило на то, что к дорогому наркотику студентку-второкурсницу приобщил тот самый благодетель семьи Северцевых, который носил усы и звучное имя Валентин. Бравому предпринимателю это было выгодно во всех отношениях. Даже если он не имел отношения к термосу со взрывчаткой, то в его полной зависимости оказывалась молодая девчушка, сложенная именно так, как пожелало бы большинство мужчин среднего возраста. Бери и пользуйся. Значительно дешевле, чем содержать достойную любовницу или регулярно оплачивать услуги высококлассной шлюхи.

Но интуитивно Громов догадывался, что с помощью ЛСД Валентин удовлетворял не только свои сексуальные фантазии. Попавшая под его влияние и утратившая над собой контроль Регина запросто согласилась бы сунуть в отцовскую сумку переданный ей «сувенир», понятия не имея, какую свинью тем самым подкладывает любимому папочке. Могла она совершить это и вполне осознанно, поскольку человек, все помыслы которого сосредоточены на получении очередной дозы, способен на все.

Как же добраться до этого пресловутого Валентина, чья личность вызывала у Громова все возрастающий интерес? Возвращаться к Регине и задавать ей какие-либо вопросы было занятием абсолютно бесперспективным. Дожидаться, пока она очнется и станет вменяемой, можно было до утра. И тогда Громов спросил самого себя: каким образом Валентин или кто-то другой контролировал семью Северцевых, дожидаясь удобного случая? Мог ли тот же Валентин ограничиваться отрывочными сведениями о предстоящих рейсах летчика, получаемыми от его жены и дочери? Не лучше ли пользоваться более надежными источниками информации?