В руках у психопата (СИ)

— Твой отец, Артем, оказался пронырливым сукиным сыном! — первый раз спокойствие ему отказало и он повысил голос. Руки затряслись, когда он попытался сделать глоток чая. — Он обвел меня вокруг пальца! Подменил образцы, данные, всё! Оставил мне липу, а сам приспокойно занимался нашим делом. Нашим общим делом! Я прознал об этом, — продолжил профессор, — прознал и пришел к нему для выяснения отношений.

— Вы… — в этот момент я всё понял. — Вы убили его! Вы убили моих родителей!

— Я был вынужден! У меня не оставалось выбора! Или я или меня! Мы сцепились и тут появилась твоя мать. Набросилась, как ненормальная, всё произошло в одно мгновение. Я…

— Вы сейчас что, оправдываетесь? Серьезно? Считаете это уместно? — моему удивлению не было предела. Вот это да!

— А что не правдоподобно, да? — он неожиданно громко расхохотался, вытирая слезы. — Артем, Артем! Я уж думал поймал тебя на крючок, а ты оказывается крепкий орешек. — Продолжая хохотать, профессор выглядел не совсем вменяемым. Мы с Эви переглянулись, оторопело глядя на него. Бред! Он же самый настоящий псих. Психопат с докторской степенью. И мы в его руках.

К чаю мы не прикоснулись, желая лишь одного — оказаться от него, как можно дальше.

— Что вы хотите от нас? — я, наконец, задал этот вопрос, ответ на который мучал нас уже несколько дней.

— Самую малость! — вкрадчиво произнес он. — Где бумаги, Артём? Где! Мои! Бумаги!?

Мгновение счастья

Артём

Я целый год считал себя извращенцем, психом, но это нишло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал сейчас. Он же настоящий маньяк! Причем не просто маньяк! Все его действия выверены и хорошо обдуманы. У него есть план.

Сначала он прессовал меня молча, затем решил сыграть в игру — я добрый дядюшка, теперь, он открыто заявил о своих намерениях. Ему нужны документы и он пойдет на все, чтобы их заполучить. Убийством моих родителей он ничего не добился, сейчас у него другой способ, не менее жёсткий, я бы даже сказал, более. После смерти ты ничего не чувствуешь, ты умер, всё, точка. Это более гуманно, чем, когда тебя морально и физически унижают каждый день и ты ничего не можешь с этим поделать. А, если ты ещё и ответственен за чью то жизнь, вдобавок, когда жизнь эта тебе не безразлична, то это намного страшнее смерти.

— Я не люблю повторять дважды, но для тебя сделаю исключение. — Профессор облокотился на стол и уставился на меня немигающим взглядом. Эви сидела напряженно, опустив голову. Я прекрасно понимал, что ей хочется вскрикнуть, сказать все, что он захочет, но также, я понимал и другое: скажи я сразу, где находятся бумаги, наши жизни не будут стоить и ломаного гроша. — Где документы, Артем? Я знаю, что тебе это известно, поэтому не испытывай мое терпение — оно у меня не безграничное — и просто скажи.

— Какие документы? — спросил первое, что пришло на ум. Профессор резво вскочил и обхватил Эви рукой за горло. Сделал удушающий прием и она обмякла в его стальных объятиях. Я подбежал и, едва успел подхватить ее тело, когда он отбросил его в сторону. — Что вы делаете?! — воскликнул я в ярости. Кулаки сжимались и разжимались. Я представлял, как сверну его тощую шею и образы моих видений были так отчетливы, что я уже видел, как его безжизненное тельце с грохотом падает на пол. — Я понятия не имею ни о каких документах!

— Ты, кажется, не до конца понимаешь, что тебя ожидает в случае твоей несговорчивости. Мы можем поговорить об этом, если желаешь. Но, мне сдается ты хочешь совсем не этого. — Он поправил съехавший халат и уселся в свое кресло, как ни в чем не бывало. — В случае же сотрудничества, вам гарантирована свобода.

— Да? Кем гарантирована? Вами, что-ли? Так себе гарантия! — перетащив Эви на диван, я решительно направился к нему, намереваясь притворить в жизнь свои видения, но палец на селекторе остановил меня.

— Ну ну, Артем, не глупи. Ты же не хочешь, чтобы мои парни снова поработали над тобой? — от безысходности заскрежетал зубами, стараясь унять злость. Она сейчас ни к чему, я должен сохранять холодный рассудок, а не впадать в панику. Нужно играть по его правилам, или, хотя бы, чтобы он думал таким образом.

— Меня не радует такая перспектива.

— Я так и думал. А теперь, пожалуйста, присядь и выслушай меня. Твое молчание не приведет ни к чему хорошему, а вот, искренность и понимание спасет вам не только жизнь, но и психику. Иначе, мне придется пойти на крайние меры. — Его ухмылка, скрытая под медицинской маской, не могла спрятать безумный взгляд, которым он меня одарил. Можно только догадываться, что этот псих имеет ввиду под крайними мерами. В его богатой фантазии я почему-то не сомневался.