В самое сердце

— Ярослав, — вновь Антонина Викторовна подала голос. — А вы с моей внучкой… вместе учитесь?

— Да, бабуль, — ответила за него Настя. — Может на кухню? Мы там чай заварили и тортик.

— О, тортик, это хорошо! — радостно воскликнула тетя Валя.

— Да, мальчики, вы идите, — бабушка неожиданно повернулась, явно понимая ситуацию. Настена мысленно поблагодарила ее, даже кивнула. Но Коля вдруг строго выдал:

— Чай попьем, или кусок торта зажали? — да так у него это грубо получилось, что Настя аж попятилась, врезаясь лопатками в стенку.

— Торт большой, — ответил Ярослав, с улыбкой на лице. Но желваки на скулах выдавали его напряженность. — Всем хватит.

— Колечка, — попыталась по новой Антонина Викторовна.

— Отлично, заходи, Савин.

— Коль, — чуть ли не шептала Настена.

— Не жадничай, женушка, — хмыкнул Глушин, делая акцент на последней фразе.

— Да я смотрю у тебя многомужество, — не растерялся в ответе Ветров. Повернулся к Насте, в глазах мелькнуло раздражение.

— Так проходите, — протянула тетя Валя, заталкивая Колю с Вовкой на кухню. Антонина Викторовна вошла следом, оставляя Настену с Ярославом вдвоем в коридоре.

— Ярик, — одними губами произнесла Калашникова. Кажется, вот-вот и ее заветное счастье разобьется, об асфальт реальности.

— Пошли, — кивнул он в сторону дверей.

На кухне к тому времени гости уже успели расположиться за столом. Расселись, правда, странно. Бабушка возле окна, тетя Валя рядом с ней, а вот Коля и Савин через стул. Настя при виде этой посадки растерялась. Стульев больше не было, да и стол не резиновый.

Ярослав тоже неоднозначно посмотрел на посадку, и явно понял больше, чем Настена. Потому что его колючий взгляд вновь устремился на Глушина. Тот же уверенно сидел, словно король на троне. Движения его выглядели вальяжными, ведь он здесь не первый раз.

— Я чай налью, — глухо выдала Настя. — Ярик, садись.

Ветров оглянулся. От него веяло холодом, от теплого и солнечного Ярослава, впервые веяло зимой. Настена поджала губы. Зачем они пришли знакомиться сегодня. Неужели она все испортила собственными руками.

— Хорошо, — наконец, согласился Ярик. Он отодвинул стул, уселся рядом с Савиным. С другой стороны, был Коля, ну а рядом полагалось сесть Насте.

— Так… Ярослав, верно? — бабушка чуть наклонилась вперед.

— Да, а вы?..

— Антонина Викторовна. А это Валя, моя подруга. Рада знакомству.

— Я тоже, — интонация у Ярика была вроде и дружелюбной, но в голосе чувствовалось раздражение.

— Так значит… Вы с Настенькой вместе учитесь? В институте? — спасала бабушка. Без ее вопросов воцарилась бы гробовая тишина. Настя хоть и стояла спиной к гостям, но ощущала на себе весь негатив.

— Не совсем вместе, но в одном институте.

— Настюх, — прикрикнул Глушин. Да так внезапно он позвал, что Настена едва не вылила кипяток себе на пальцы. — Мне две ложки сахара.

— Помню, — на автомате ответила Настя. И тут же прикусила язык. Здесь ведь Ярослав. О чем он подумает, правильно ли вообще поймет. Нужно было как-то спасать положение, поэтому Настена повернулась, и с улыбкой на лице спросила:

— Ярик, — он моментально перевел на нее взгляд. — Тебе же без сахара, как и мне?

— Как и тебе, — ответил Ветров.

— Так неожиданно, на самом деле, — продолжила бабушка. — Настена никогда раньше не приводила друзей в гости. Ну, разве что Коля, но это еще с детских лет. Вы, наверное, очень близки?

— Ба! — смутилась Настя. Щеки ее покрыл легкий румянец. Знала бы Антонина Викторовна, насколько попала в точку.

— Очень, — ответил вдруг категорично Ветров.

Воцарилось молчание.

Пауза, словно натянутая струна, резала слух. Никто не говорил. Казалось, все ждали чего-то, да только чего, Настена не могла понять. Она глотала воздух губами, руки ее тряслись, ноги тоже. Даже кусочки с тортиком на тарелки накладывать было тяжело.

А когда Настя поставила перед Колей его порцию, тот вдруг поднял голову и выдал очередную глупость:

— Женушка моя, чего такой кусок скромный?

— Коль, — воскликнула Настена.

— При всем моем уважении, — стальным тоном произнес Ветров. — Может хватит называть МОЮ девушку своей женой?

Настя вздрогнула. Казалось в ту минуту, она и дышать перестала. В комнате воцарилось гробовое молчание. За это время в голове у Настены успели пролететь потоком тысяча мыслей: от самых мрачных, до безумно мрачных. Она искренне испугалась, что Ярик обидится, испугалась, что потеряет его.

Может раньше и ничего, но не сейчас, когда он стал для нее центром Вселенной: таким родным и таким нужным, ссора с ним была как ножом в душу. Сердце сжалось в тугой узел, и заныло. Оно требовало решительных действий, требовало спасательный круг. А Настя просто не знала, как ей поступить. Но знала другое: бабушка поймет. Поэтому сделав глубокий вдох, Настена разрушила тишину.

— Бабуль, — обратилась в первую очередь она к Антонине Викторовне. Та в ответ тепло улыбнулась, и земля вновь обрела почву. — Прости, что не сказала.

— Не сказала? — бабушка смотрела мягко, а в глазах ее читалась забота.