В самое сердце

– В этом и все дело, – Роза совсем расстроилась, но, на мой взгляд, огорчение пошло ей на пользу: подруга выровняла спину да и выступать стала как подобает настоящей леди. На фоне других, еще не пришедших в себя девушек, выглядела она гораздо выигрышнее. Надеюсь, организаторы оценят. Но в первую очередь оценила я – Роза уже не дергала меня, и я могла хотя бы постараться не трясти головой.

Нас провели в небольшой зал, в котором уже выстроились девушки в таких же платьях, как у нас, только других цветов. Полагаю, что это были представительницы иных пансионов, потому что нас точно так же выстроили у стены, и вдоль ровного строя прошлась Ихель, проверяя, все ли на месте. Не знаю, кто бы мог потеряться в день, когда выпал шанс изменить всю свою жизнь. Хотя нет, знаю – я.

Только Ихель прошла, пересчитав всех воспитанниц, и встала во главе ряда девушек рядом со мной, как меня кто-то тронул за плечо. Я осторожно оглянулась и увидела Начальницу.

– Пройдемте со мной, Оливия.

Стоящие рядом девушки это услышали и принялись переглядываться, недовольные тем, что забирают именно меня. По-видимому, решили, что я уже чуть ли не к императору отправляюсь и прямо там выйду замуж. Раздражение передавалось по всему ряду: кто-то оглядывался, кто-то наклонялся и смотрел, что же там на краю происходит, но мигом все изменилось, когда двустворчатые двери в центре зала распахнулись. Медленно, величаво выступая, в зал вошла целая процессия, во главе которой была пышная женщина, одетая в многослойное платье с глубоким декольте. Юбки–юбки–юбки, которые только добавляли женщине форм, на мой взгляд, уместнее смотрелись бы на балу, но столичная мода в последнее время жила по своим законам, и не мне, воспитаннице пансиона, их критиковать.

Все девушки мигом выровнялись, забыв о недовольстве, я же развернулась и осторожно вышла вслед за Начальницей в одну из маленьких боковых дверей. Представительницы нашего пансиона стояли в углу, и моего исчезновения, уверена, организаторы даже не заметили, и не сказать, что я была расстроена тем, что в смотринах не поучаствую – весь этот фарс вообще выглядит глупым, да и нет надежды на то, что дочь мелкого барона станет вдруг светлейшей герцогиней.

Потому я следовала за Начальницей, которая неплохо ориентировалась в переплетении коридоров и лестниц. Сначала я даже старалась запомнить дорогу – по коридору до конца, затем налево, по лестнице вниз, направо, по лестнице вверх… Но затем сбилась и просто шла, стараясь глубоко дышать и сохранять хотя бы подобие спокойствия. Все-таки мне предстоит встреча с человеком, который может дать работу, какое-то подобие стабильности, надежды… Ради этого стоит пропустить глупые смотрины и довериться Начальнице.

Могу ошибаться, но в итоге мы оказались на первом этаже. По ощущениям обошли весь дворец кругом и затем спустились вниз. Понимания, зачем это было нужно, нет, но думаю, что видеть меня должно было как можно меньше людей: за все время мы встретили лишь нескольких горничных, которые даже глаз от пола не подняли, поравнявшись со мной, а тем паче с Начальницей.

Наконец мы пришли. Начальница остановилась, пристально осмотрела меня и кивнула то ли мне, то ли своим мыслям, удовлетворившись увиденным.

– Я дам тебе совет. – Начальница растянула губы в улыбке, но глаза оставались холодными и бесчувственными. – Все время, что ты будешь находиться в этой комнате, помни: деваться тебе некуда.

Я даже рот от изумления приоткрыла – ничего себе совет. То есть мне прямо говорят о том, что предложат что-то не совсем хорошее, и я не могу отказаться? А Начальница продолжала, подтверждая мои мысли:

– Завтра ты будешь исключена из пансиона, и только от тебя зависит, куда придется идти. Быть может, в место, которое даст надежду на лучшую жизнь, или, если ты пожелаешь, в место, где тебя давно не ждут? Тебе решать. Тебе делать выбор.

– Я вас поняла, – слова я цедила сухо, безжизненно и ответа не ждала. Начальница кивнула мне на двери.

– Можешь зайти, тебя ждут.

Я почти почувствовала боль – так сильно сжала зубы. Постаралась улыбнуться, но не вышло – я не могу заходить в кабинет к незнакомому мужчине. Воспитанницы пансиона святой Антуанетты могли быть излишне эмоциональными, излишне экспрессивными, но ни одна из нас не пожелала бы остаться наедине с мужчиной, если этот мужчина не ее близкий родственник. Эту норму нам вдалбливали чуть ли не молотком, объясняя, что в случае, если на наши имена падет грязь, то грязь будет и на пансионе святой Антуанетты, а это недопустимо. И вот хранительница знаний пансиона сама подталкивает меня зайти в кабинет. Не смирившись с происходящим до конца, я неверяще спросила:

– Вы со мной не зайдете?

– Нет, – Начальница отступила на шаг. – Помни, где ты находишься, Оливия, я не хочу знать, о чем с тобой будут разговаривать.