В самом сердце Сибири

На смену осадам и эпическим битвам на поля сражений в Европе пришла подвижность, кавалерийские рейды и партизанские действия. Тот, кто этого не понял, оказывался бит, как тот же Людовик XV в битве при Крефельде, где пруссаки обошли французов и ударили им в тыл. Сочетание фланговых и фронтальных атак (прусская кавалерия), фактически самостоятельных групп войск, явилось для того времени новаторским приёмом, в дальнейшем, развитым в битвах при Торгау, Буркерсдорфе, Фрайберге.

Несмотря на то, что ход войны был известен Алексею, и повторялся практически один в один, он хорошо помнил, что в итоге Пруссии удалось избежать полного поражения, во многом, из-за действий великого канцлера Бестужева-Рюмина и наследника престола Петра III. Неожиданная для всех рокировка, в виде перехода России из одного лагеря в другой, лишила страну всех выгод победы, привела к мятежу и дворцовому перевороту. Много нареканий вызывали действия главнокомандующих Апраксина и Фермора. Но, как подступиться к этим вопросам Алексей не знал. Собственно, в основе всего лежало слабое здоровье императрицы Елизаветы и прогерманское настроение наследника.

Сейчас на этом месте просека от Сосновоборской АЭС, три ряда ЛЭП высокого напряжения, а раньше здесь стояла мыза Усть-Рудица, да еще 4 небольших деревеньки, составлявших имение дворянина и коллежского советника Ломоносова. Однако, благодарные потомки не сохранили некогда существовавший музей знаменитого ученого. Хотя и создали его вновь в 1949 году в здании бывшей академии наук (в кунсткамере). Для «знакомства» Алексей прихватил с собой фотоаппарат ФКД с объективом Индустар-51, с небольшим набором фотопластин и химреактивов. Конечно, более полезной вещью была бы таблица Менделеева, но, требовалось попасть к царице, а не двинуть вперед науку. Являться в петербургский дом Ломоносова было нежелательно из-за соседа-полицмейстера Петербурга. Но, Ломоносов летом частенько бывал в Усть-Рудице, где у него находилась химическая лаборатория и небольшая мастерская по варке стекла. Он усиленно работал над будущей картиной «Полтавская битва», и требовалось много стекла различных расцветок. При подготовке куча времени ушла на дурацкий костюм 18 века. А встречают по одежке. Ломоносов в спецовке работал у печи, когда к нему подошел Алексей, поправляя совершенно неудобный парик. В руках у него был чемоданчик с фотокамерой, а подмышкой он зажал деревянный штатив. Представился корреспондентом газеты Таймс из Америки. Он сильно старался дать «американский» акцент, и у него это получалось. Специально тренировался дома с Катериной.

– Добрый день, господин коллежский советник. Меня зовут Алекс Мильх, я из Нью-Йорка. Наших читателей интересуют ваши работы над батальным полотном из мозаики, и я бы хотел получить Ваше интервью по этому поводу!

«Рыба клюнула!» – подумал он, глядя, как засуетился хозяин мастерской.

– Нет-нет-нет, господин коллежский советник! Вы продолжайте работать! А я сделаю несколько снимков для наших читателей! – и он начал раскладывать штатив, раскрыл чемоданчик с камерой и начал устанавливать ее на место. Работы были, все-таки, остановлены, и Ломоносов с помощником уставились на камеру. Михаил Васильевич обошел конструкцию и взглянул на отражение, проецируемое на матовое стекло. Увидев там печь и часть двора, и своего помощника в фартуке, он остановился как вкопанный. Он понял назначение аппарата!

– Господин коллежский советник, пойдите к месту работы, мне требуется навести аппарат.

– Да-да-да, конечно, господин Мильх.

Снимать студийной камерой было жутко неудобно, но, ничего более древнего не нашлось.

– Внимание! Готово! – щелкнул затвор. Алексей вытащил пластинку и вставил другую. Перенес камеру в другое место. Тут не выдержал Ломоносов.

– А как вы получаете изображение?

– Его требуется «проявлять и закреплять». А пока этого не сделал, держать пластинку в темноте.

– А у Вас есть уже готовые изображения?

– Есть. – Алексей полез в чемоданчик и вынул несколько пластинок с позитивными изображениями Амстердама. Снято это было в другом веке, но попробуй разбери, если на фотографии собор XIV века. Все изображения были тщательно подобраны.

В общем, интервью не получилось, получилась лекция по фотографии, сходили проявили пластинку, тут у Ломоносова родилась мысль, что надо потешить больную императрицу. Заложили экипаж и тронулись к всесильному Шувалову. Иван Иванович, любовник или как раньше говорили: фаворит Елизаветы, сразу оценил изобретение, и Алексей попал во дворец. Сделанная фотография не доставила удовольствия императрице, требовалась ретушь, причем сильная. Выглядела она очень плохо. Правда, из-за румян не была видна кожа, но, по тяжелому кашлю было понятно, что это – туберкулез. И Алексей незаметно перевел разговор на недуг императрицы. Попросил подарить платок. Удивленная Елизавета приказала принести платок.

– Государыня, меня интересует тот платок, что у Вас в руке. Там остались следы Вашего недуга, мне бы хотелось рассмотреть их и определить способ лечения.

– Вы – эскулап?