В самом тихом омуте

– И что вы так и оставили это? Никак не отомстив ему? – После этих слов повисла тишина, длящаяся уже с десяток минут. Девушка обдумывала, что она вообще бы могла сделать и стоило бы оно того.

– Нет, просто оставила так как есть… Для чего мстить? Зачем? – Она давно смирилась с этим, приняла смерть близкого как сильный человек, не впадая в истерики и отчаяние. – Ничего всё равно не измениться… –

Свободный ветер, не сдерживаемый деревьями, ударил в лицо, приятно обдувая его. Положив всё ещё спящих детей на траву, Мортрит сам прилёг отдохнуть и просто насладиться сверкающим в полную силу Солнцем, согревая свои холодные руки.

– Вы так и не ответили на вопрос, почему вы с детьми? – Спросил Мортрит у стоящей рядом девушки, смотрящей куда-то вдаль.

– Детям иногда нужно выбираться из города, а мне требовалось выйти из города. Дети не наши с Ламилом, если вы так подумали, нет! Отец тот самый рыцарь, а мать просто дворянка, я же должна их охранять и заботиться. – Отвлекшись от своей прошлой потери детьми её глаза засияли, как и лицо улыбкой. Дева была рада, что с детьми всё в норме, волнуясь только за раненого Мортрита, который пытался не подавать слабости. – Мы не останемся в долгу, я обязательно передам ваш подвиг! Вы получите достойную награду! -

Мортрит лишь кинул лёгкий смешок. Наконец добравшись до деревни, они приметили заброшенный, уже полуразрушенный дом, пустой никому не нужный. Разогнав крыс внутри, группа устроила ночлег, завязав рану обрывками одежонки.

Утро наступило неожиданно быстро, мысли о разговоре не покидали голову Мортрита:

– Как же так! Ламил жив, а его жена ничего об этом не знает, что такого могло произойти чтобы скрывать такое? – Девушка уже игралась с пробудившимися детьми. – Она не выглядит как ужасная жена, может проблема была не в ней? – Руки были немного покусаны блохами, обитающих здесь целым роем.

Трупов в деревне не стало меньше, даже больше за то короткое время, что Мортрит провёл в лесу погибло ещё четверо! Кашель окружающих не умолкал, из странного Мортрит заметил, что нет не единого ребёнка помимо тех двух, что были с девушкой. Да и народ не особо выходил из своих халуп. Мортрит ждал троих путников у крайних домов, пока те разговаривали с одним из мужчин, живущих здесь, иногда девушка показывала пальцем на Мортрита что-то доказывая. Рана сильно затянулась за ночь и уже не кровоточила так же обильно. Остальную дорогу до города он шёл позади, дети слишком сильно затягивали спутницу, обращая её внимание только на них, да так что они не обменивались ни словом. Только у уже знакомых ворот в город он услышал её имя при разговоре со стражей:

– Открывайте, не заставляйте детей Амиды ожидать разрешения!

– Поубавь нрав, Кресна. Он не король чтобы перед ним и его семейством открывались все двери, то, что он почетный рыцарь ничего ему не даёт.

– Да? А положение хорошего друга короля ему что-нибудь даёт? – На это стражник ничего не смог ответить, лишь тяжело вздохнув двери отварились. – Парень со мной, понятно?

– Конечно. – Протянул страж, издевательски поклонившись перед ней.

Город ничуть не изменился, возникало такое чувство будто он и не жил, пока Мортрит не был в нём, просто застыл и всё.

– Большое спасибо, вам! Хоть я и не знаю вашего имени, в момент нужды придите в западную часть города, к дому что со статуями Змееносцев на входе. Мы будем вас ждать чтобы отплатить свой долг. – Сказала Кресна, повернувшись к Мортриту. Удаляясь, дети что-то шептали ей про него, от чего она краснела.

Первое же желание, которое возникло у него это понестись искать Везрит, чтобы просто увидеть её, а после найти и потерянный череп. Но встреча с этой девушкой заставила задуматься о том, что или кто Ламил на самом деле. Фира осматривала округу, по которой ковылял Мортрит, он помнил дорогу до дома барда и вызвал сову лишь для безопасности. Патрули, которые она замечала и над которыми кружила, отмечая их передвижение, были на других улицах, либо двигались в противоположные стороны. Бедняки спрятавшиеся в тени стены просили подати, вспоминая свою вину и обещание перед стариком, которого казнили по его вине, Мортрит подкинул семь золотых монет молодому парню, исхудавшему до такой степени, что ребра торчали по бокам, а в плечах не видно было мяса. Его щеки были впалые, ноги худощавые и искусанные крысами, да разными насекомыми. Держа в руках золото, его глаза заблестели и бросились осматривать Мортрита, стоявшего над ним, полусогнутым и потрёпанным. В благодарность парень лишь кивнул, но Мортриту этого было достаточно, что ещё может дать бедняк, разве только жизнь, которая ничего не стоит.