В Санкт-Петербурге где-то

Стеф скрылся от ненастья за первой подвернувшейся дверью, и только потом осмотрелся, куда угодил. «Креманка» – стало быть, мороженое. Это минус, мороженое он даже в детстве не особо любил. Но есть и плюсы: столиков пустых навалом, меню с завтраками вполне годное, глазунья с ветчиной и сыром Чеддер, двойной эспрессо.

Выбрав место у окна, Стефан прочёл в телефоне, что нового в мире. Глазунья и кофе славно манили видом и ароматами, за окном по-прежнему лил дождь, рисуя на стекле ручейки воды. По Литейному нёсся поток авто и мелькали прохожие. Вскоре ненастье поутихло, мчащихся куда-то машин не стало, а взгляд Стефана зацепился за тройную арку на жёлтом фасаде, ведущую в Сен-Жермен, маленький островок Франции посреди огромного Питера.

Стефан был во Франции. Те, кто считает, что нет в сером дворике с фонтаном на Литейном ничего французского, зря так думают. Хотя бы даже потому, что в этом сером доме, в правом его крыле, на третьем этаже живёт Таша Готье, сестра Павлика. Настоящая француженка – белокурая и не знающая, что такое хандра, меланхолия, грусть.

Пожалуй, Таша – самая красивая девушка, случившаяся в жизни Стефа. Нет, не то. Она лучшая, но… Непозволительная. И дело в не в том, что она старше Стефа на пару лет или сестра друга.

Рядом с ней было так, как ни с кем и никогда. Просто видеть, говорить и попадать под её чары. Большего быть не могло, потому что, на первый взгляд похожие, они были невозможно неравными. Она знала, что такое официальный брак, он не сумел построить отношений, которые продлились бы больше года. Она повидала мир, свободно говорила по-английски и по-французски, была на Кубе, в Индии, исколесила Европу вдоль и поперёк, а он лишь однажды добрался до Туманного Альбиона в безуспешных поисках отца. У неё была крыша над головой, престижный диплом и начиналась карьера. Что мог ей дать студент-третьекурсник, который гастролирует по друзьям?

После смерти бабушки квартиру в Гатчине продали и поделили его мать и три тётушки. Да ещё, под занавес, этот водевиль с Кирой… Стеф вынужден был поехать к матери, в Москву, сменил вуз, но с отчимом и младшей сестрой не ужился. Впрочем, отчиму Стеф был благодарен за то, что мать в этом браке счастлива, и именно вся эта несовместимость, в конечном итоге, научила его независимости и самостоятельности.

А «Креманке» благодарность за отличный завтрак, шикарный кофе и непрошенную ностальгию. Стеф расплатился, и, выйдя из кафе, с удивлением заметил, как на фоне резных ворот тройной арки промелькнул светлый силуэт. Девушка в прозрачно-белом дождевике и длинной белой юбке ловко раскрыла полиэтиленовый зонт над головой. Стефу показалось, как её растерянный взгляд пронизал его сквозь улицу и поток машин. Он узнал Ташу. А она, похожая на роскошную медузу, плыла и таяла за пеленой редеющего дождя.

Стеф оголтело помчался до светофора и, не помня, как, очутился на Площади Восстания. Таша снова промелькнула вдалеке, исчезнув в дверях станции метро. Он миновал турникет, влетел на эскалатор, всматриваясь в спины и затылки людей впереди. Но Таши среди них не было. Пропала. На станции тоже нет, только часы на платформе молчаливо предупреждали: будете гоняться за медузами, на деловую встречу опоздаете, господин Долин.

Эпизод 6 или эпилог, но… Никуда он не денется :)

Доброе утро кошка, помурлыкай мне немножко

Поцелуй меня и чаю завари…

Напевала Таша, поливая цветы в квартире. Вспомнив про кофе, она вбежала на кухню, разочарованно выключила конфорку, переставила опустевшую турку в раковину и принялась драить плиту, пританцовывая.

Доброе утро, кошка, посмотри мне вслед в окошко.

Ладно, не скучай, и, если что, звони.

Она обернулась, надеясь, что Пушка где-то рядом, ведь она сопровождала Ташу в комнатах, но кошки рядом не было. Таша хотела позвать, но тут из коридора донёсся невообразимый грохот, и кошь влетела на кухню с диким воплем, шерсть дыбом, глазищи горят.

– И что там такое стряслось? А, ты марафет наводила?

Таша вернулась в коридор, собрала с пола расчёски и косметику из перевёрнутой корзинки, что стояла на тумбочке у входной двери. Только она вернула на место щётку для волос, торчавшую из лейки, оставленной второпях у тумбы, как в довершение картины маслом, зазвонил телефон. Таша прижала трубку ухом к плечу и заговорила с Тиной.

– Привет. Слушай, ну, не выписывают меня. В среду подменишь? – жаловалась та.

– Тин, ну, конечно. Я тебе «Дозоры» закачала, скоро привезу, уже собираюсь.

Всего каких-то пятнадцать минут – Таша передумала завтракать, ловко заколола успевшие живописно выгореть на солнце локоны, нацепила белый сарафанчик и, на старте в прихожей, проверила сумку: ридер для Тины, наушники, телефон, карточки всякие, ключи… Стоп. А где же ключи?