В сантиметре от смерти

Илларионыч решил прижать кобру ногой. Как назло, крючок Алексея опять скользнул мимо змеиной головы. Сделав стремительный рывок, она вцепилась зубами в голенище сапога Илларионыча почти у самого верха, но в тот же момент Алексей подцепил ее крючком, отвел в сторону и плотно прижал к земле. Приближалась развязка.

Прижатая в двух точках, змея не прекращала яростного сопротивления. Пытаясь освободиться, она продолжала извиваться и дергаться. Но теперь тщетно — крючки охотников крепко удерживали ее.

— Беру, — скорее выдохнул, чем сказал Илларионыч. Он нагнулся и быстрым уверенным движением схватил змею чуть позади ее страшной пасти.

Алексей взял у Курбан-Нияза бязевый мешок, широко раскрыл его и подставил Илларионычу. Илларионыч протолкнул в глубь мешка сначала хвост и туловище змеи, потом другой рукой осторожно перехватил снаружи мешка шею змеи, зажал ее вместе с тканью и сказал:

— Завязывай, Алеша, и держи мешок выше завязки.

Алексей завязал мешок и, держа его подальше от себя, сказал:

— Готово!

Илларионыч отпустил голову змеи, она бешено забилась и завертелась, ища выхода, но скоро свернулась в клубок и затихла.

— Опусти на землю и легонько отбрось.

Когда Алексей сделал все, что ему велел Илларионыч, тот поднял мешок со змеей и, держа его выше завязки, понес к машине.

— Ну, — сказал Алексей, утирая лицо рукавом, — кажется, все…

Он достал папиросу, но прикурить не мог: пальцы дрожали.

— Ничего, Алеша, — добродушно улыбнулся Курбан-Нияз. — Привыкнешь. Первый раз и не так бывает…

Вернулся Илларионыч. Похлопал Алексея по плечу:

— Не тушуйся, малый. Я после первой змеи всю ночь уснуть не мог. Это ведь не зайца подстрелить… Давайте завтракать.

— Надо огурцы подобрать, — сказал Алексей.

— А где они? — спросил проводник.

— Возле родника. Только начал их мыть, как увидел кобру. Я рассыпал их, а собирать было некогда.

Курбан-Нияз подошел к роднику и рассмеялся.

— Чего смеешься? — крикнул Илларионыч.

— Нет больше огурцов. Все потоптали…

— Ладно, — примирительно сказал Илларионыч, — обойдемся и без огурцов. Главное — кобра наша!

«НАРУШИТЕЛИ»

После завтрака охотники продолжили поиски. Целый день они лазили по обрывам, исследовали развалины старого заброшенного кишлака, но опять ничего не нашли.

— Почин есть, дело будет, — успокаивал себя Илларионыч.

Добыча кобры подняла настроение охотников. Погода тоже способствовала улучшению настроения. Вечер был тихий и теплый.

А ночью, как это часто бывает в горах, неожиданно похолодало. Поднялся сильный ветер, пошел дождь, и охотники поеживались даже в спальных мешках. Утром дождь прекратился, но темные толстые тучи, цепляясь за вершины холмов, полностью закрыли небо.

Термометр показывал всего пять градусов тепла. Выходить на охоту было бессмысленно. Приехал Костя с местным лесником Мустафакулом. Пришли гости — мужчины из кишлака. Началось длительное чаепитие и бесконечная беседа.

Погода не улучшалась. Сильный порывистый ветер свистел в ветвях деревьев, срывая с них мокрые лепестки цветов. Дождь то стихал, то снова принимался лить с новой силой. Холодная пронизывающая сырость пронимала до самых костей. Затопили стоявшую в кибитке печурку. Стало теплее, и все повеселели.

— Эхе! — сказал Курбан-Нияз. — Погода расшалилась не на шутку. Завтра, наверное, опять будем сидеть без дела.

— Рано вы приехали, — отозвался Мустафакул. — Сейчас еще змеи не вышли. Они выйдут в мае, не раньше. Я много хожу по горам, но еще не встречал в этом году змей. А каждый год в мае их бывает очень много. Я помню, как в прошлом году мы хотели прореживать кустарники в Илян-сае. Пошли туда вшестером и не могли работать. На кустах и деревьях было очень много змей. На одном дереве я сам убил одиннадцать змей. Так и ушли оттуда, побоялись, что какая-нибудь укусит.

Курбан-Нияз выслушал собеседника и удивленно покачал головой:

— Вай, вай, Мустафакул, что-то я никогда не встречал столько змей на одном дереве. А ты, Ларивонч, встречал?

Чтобы не обидеть гостя, Илларионыч уклончиво ответил:

— Кто его знает, Курбан-Нияз, всяко бывает.

— Не веришь? — вспыхнул Мустафакул. — Приезжай в мае, когда будет тепло. Я тебе покажу это место! Если ты там не соберешь сто змей, отдам тебе своего карабаира!

— Не нужен мне твой конь, — ответил ему Курбан- Нияз. — Но я все же никогда не видел столько змей в одном сае, а не только на одном дереве.

— Приезжай в мае, увидишь!

— Не ссорьтесь, друзья, — успокаивал их Костя, — В мае съездим в Илян-сай и увидим, кто из вас прав.

Мустафакул не на шутку обиделся. Он встал и, уходя, сказал Курбан-Ниязу:

— Ты знаешь, где я живу, Курбан-Нияз. Через двадцать дней я жду тебя и твоих друзей к себе. Тогда ты увидишь, что я не бросаю слов на ветер!

— Зачем обидел человека? — обратился к Курбан-Ниязу Илларионыч.

— Я его не обижал. Зачем он говорит неправду? — отрезал тот. — Не люблю болтунов!

— Э, Курбан-Нияз, ты не говори так, — остановил его седой старик, сидевший рядом с Илларионычем. — Я знаю Мустафакула с детства. Он никогда не говорит того, чего не видел. Я тоже бывал в Илян-сае, змей там много.