В сентябре вода холодная

Все так и вышло. Незнакомец произнес:

– В сентябре вода в Уруте холодная… – и вдруг присел.

Сильные руки схватили ее за щиколотки, ноги взлетели в воздух, Анна перевалилась через перила и рухнула в темноту. Перед ударом об воду пришла нелепая мысль: почему он сказал «в сентябре», ведь сейчас апрель…

Она ушла в глубину, как показалось, метра на три. Обжигающая ледяная вода мгновенно пропитала одежду и потянула вниз. Преодолевая эту неумолимую силу, Анна беспорядочно двигала ногами и руками. Когда осталось совсем немного до того, чтобы вынырнуть, она ощутила спазм и поняла, что больше не может задерживать дыхание. Анна инстинктивно скинула туфли и вытолкнула себя на поверхность. В то же мгновение она сделала мощный вдох, который заполнил легкие, но вместе с тем вызвал приступ удушья и паники.

Судороги в пальцах мешали расстегивать пуговицы, но она с ними все-таки справилась и стащила с себя жакет. Минуты две или три Стерхова барахталась в воде и больше не могла сделать ни вдоха. Но когда сознание стало угасать и зазвенело в ушах, ей все же удалось продышаться. После этого она огляделась и определила, к какому берегу двигаться. А потом поплыла, беспомощно, по-собачьи.

Глава 7 Экспертное заключение

В воскресенье ровно в половине восьмого Анна Стерхова распахнула глаза и произнесла в темноту:

– Сегодня воскресенье, и я – в Урутине.

Расчет был на то, что собственный голос примирит ее с безрадостной правдой бытия. Мать в чем-то права: жизнь в командировках походила на затяжную гастроль, когда названия городов определялись только по надписям на вокзалах.

Внезапно ей вспомнился вчерашний заплыв в реке, и она повторила то, что слышала на мосту:

– В сентябре вода в Уруте холодная…

Стерхова включила светильник, но не потому, что было темно, а потому, что сделалось жутко. Тот страшный человек ушел в сторону Хаустова. Но когда, вернувшись в автомобиль, Анна спросила его про незнакомца, он сказал, что никого не заметил.

Нужно отдать должное, Хаустов без лишних вопросов укутал Стерхову в плед и быстро домчал до дома. Возможно, поэтому ей удалось не заболеть.

Трель дверного звонка скорее напугала, чем отвлекла ее от тревожных мыслей. Как была, в пижаме, Анна подступила к двери и заглянула в глазок.

Открыв ее, она удивилась:

– Вы?!

– Я понял. Рано. Простите, – сказал Домрацкий и, развернувшись, попытался уйти.

– Постойте! – окликнула его Стерхова. – Вы за чемоданом? Входите.

– Мог бы заехать позже, но побоялся, что не застану, – заметил он, переступая порог квартиры.

– У вас в отделе нет запасных ключей?

– Есть. Но я бы не посмел явиться сюда в ваше отсутствие.

Посторонившись, Анна указала на дверь спальни:

– Можете забрать чемодан.

Он возразил:

– Будет лучше, если вы принесете его сюда.

– Пожалуй, вы правы. – Она скрылась в спальне и через минуту вернулась.

Домрацкий забрал у нее чемодан, шагнул в сторону двери, но вдруг обернулся:

– Спасибо!

– Пожалуйста. – Стерхова протянула руку.

Ответив рукопожатием, он предложил:

– А знаете что? Давайте вместе позавтракаем. Нет, кроме шуток!

– По-моему, неплохая мысль, но мне некогда, я собираюсь на работу.

– Тогда давайте поужинаем вечером, а потом поедем в театр. В Энске дают «Братьев Карамазовых» в постановке тиктокера.

– Вот уж избавьте!

– Неужели не интересно?

– Думаю, ваш тиктокер – пациент психо-неврологического диспансера. Иначе бы он не взялся за Достоевского. Или же проходимец, который делает деньги на дураках.

Домрацкий расхохотался:

– Ну а если этот проходимец искренен в своих начинаниях?

– Это еще хуже. Лучше быть дураком, чем искренним конъюнктурщиком.

– Вот вы какая! С размаху, не церемонясь!

– А почему бы не размахнуться? – Стерхова тоже рассмеялась, и стало ясно, что она кокетничает.

– Значит, никуда со мной не пойдете… – резюмировал Домрацкий. – Тогда, в качестве отступного, позвольте отвезти вас в отдел.

Нисколько не церемонясь, Анна указала рукой на дверь:

– Ждите меня в машине. Я скоро спущусь.

С Домрацким Стерхова простилась в коридоре следственного отдела и, когда вошла в кабинет, испытала тихую радость, природу которой сразу же поняла – там не было Шкарбун.

Она, не раздеваясь, направилась к сейфу, достала папки и сгрузила их на стол с намерением как следует поработать. Однако вскоре ее отвлек звонок Ангелины:

– Анна, дорогая! Как вы себя чувствуете?!

Стерхова поняла, почему был задан вопрос, и ответила сдержанно:

– Со мной все в порядке.

– Но как вы попали в воду?

– Случайно. – Она еще не решила, стоит ли обсуждать это с Горской.

– Евгений Хаустов рассказал ужасные вещи…

– Про то, как я выгляжу мокрой? – рассмеялась Стерхова.

– Зря смеетесь, вода в Уруте холодная. Вы могли утонуть или простудиться. И все-таки я не понимаю…

– Не стоит вам беспокоиться.

– Но вы рассказали Жене про какого-то человека…

– Он просто шел мимо.

– Я поняла. Вы не хотите рассказывать. Ну что же, по крайней мере, теперь я знаю, что у вас все в порядке. До встречи!

Закончив разговор, Стерхова вернулась к работе. Первым в блокноте значился пункт: найти телефон свидетеля, звонившего Рябцеву.