В сердце роза

- Все же я доволен, - наконец обратился к нему Акамие. - Ты позаботился обо мне, как мог, - и даже более того. Я награжу тебя.

- Слуге не положена награда, когда он только выполняет свой долг, поспешил сказать Хойре. Но Акамие, шевельнув рукой, заставил его молчать.

- И ты позабавил меня. За это я тоже тебя награжу. И моего незначительного слугу... Скажи ему, пусть продаст девушку. Цену невольницы пусть оставит себе. Или саму невольницу. И - не пора ли открыть ворота для ожидающих царской справедливости? Если кто-то остался ждать в такой ливень...

- Позволит ли повелитель распорядиться, чтобы об этом разузнали и доложили?

Акамие махнул рукой.

О том, для чего он это сделал

В затененном внутреннем коридоре из бокового прохода навстречу Хойре шагнул человек. Хойре вздрогнул и остановился, остановившись поклонился низко и спросил:

- Не будет ли неосторожным разговаривать здесь?

- Хватит! - резко перебил придворный. - Который уже день ты откладываешь разговор. Хитришь, евнух. Отвечай прямо: ты предлагал ему?

- Да, господин, - вздохнул Хойре. - Да, но он отказался.

- Достаточно ли ты был настойчив?

- Настойчив я и не мог быть, иначе он заподозрил бы неладное. Но я предлагал ему всяких - и из Ассаниды, и с юга из Уджа, и...

- Мне это не интересно, - брезгливо оборвал его тайный собеседник. Так он отказался?

- Однако особого гнева я в нем не заметил. Только удивление. Я полагаю, господин, что нам стоит подождать еще. Хоть он и стал царем, но сам признает, что остался прежним. Только одного мы еще не предусмотрели, и надо позаботиться об этом заранее. Что делать, если задуманное совершится? Раб не свидетель.

- В делах ночной половины евнух - свидетель.

- Но что тогда ожидает меня?

- С ним будет покончено. И ты - в безопасности. Твое дело - знать все о нем и сообщать мне своевременно. Доверяет ли он тебе?

- Как никому из дворцовых евнухов. Если вообще он может доверять нам. Но точно: ни к кому кроме меня он с этим не обратится. Можешь быть уверен, господин.

- Значит, ты должен склонить его к этому, евнух. Разве ты не знаешь средств, возбуждающих похоть?

- О, их достаточно! Семена кассии и зерна чуфы, особенно сваренные в меду и высушенные. Или например ла`ба барбарийи, она возбуждает все тело, или пупок пустынной ящерицы, или сушеный хамелеон, или просто медовая вода с небольшим количеством шафрана. А из сложных лекарств - семя свежего дикого индау с коровьим топленым маслом или петушьи яички с солью ящерицы, а такая соль приготавливается следующим образом...

- Когда у меня будет нужда в этих средствах, я обращусь к лекарю. А ты ищи возможность накормить этой пищей сына рабыни.

- Но за пищей его - надзор.

- Все равно. Рано или поздно привычка и натура должны возобладать над осторожностью. Недаром государь Лакхаараа отправил его в заточение - знал его сущность.

- Да, его сущность такова... - подтвердил Хойре. - Кто рано попал на ночную половину, кто был воспитан, как он, и так долго делил ложе с господином - не изменится, таким и умрет. Ему не устоять. Но мне кажется, он не удовлетворится малым, и впустить в свою опочивальню раба - не его поступок. Ведь он делил ложе с царем.

- И с наследником Лакхаараа.

- Так говорят.

- И с царевичем Эртхааной.

- Так говорят.

- И с Шаутарой, не говоря уже о близости его с молодым Эртхиа!

- Об этом трудно судить...

- Это всем известно! - отрезал говоривший.

- Все так говорят, - согласился Хойре.

- Это всем известно, евнух.

- Если всем известно, что же еще нужно?

- Нет, этого мало. Этому нет доказательств. И он не был тогда царем. Надо, чтобы сейчас, вот сейчас он пренебрег честью и тем нанес оскорбление всему Хайру, и чтобы это стало всем известно, и нашелся свидетель. Тогда ему конец. Если же теперь переворошить старые сплетни, мы только Хайру прибавим позора. Надо, чтобы сын рабыни сам опозорил себя, и тогда мы покончим с ним. А когда он будет предан огню, как велит закон, честь Хайра очистится в этом огне. Но все должно произойти быстро. Поэтому ты, евнух, склони его к запретному, немедленно сообщи мне, но ничего больше не предпринимай, пока я не дам тебе знака. Как только мы будем готовы действовать - тогда и должен открыться его позор. Не раньше.

- Я понял все, господин, - поклонился Хойре. В темном коридоре лица были едва различимы, только неживым блеском отсвечивали кое-где краешки золотого шитья на одежде, улавливая слабый свет дальних окон. - Но постарайся найти среди свободных всадников того, кто мог бы его увлечь.

- Кто на это согласится?

- Он все еще прекрасен. Только год назад царевич Эртхаана домогался близости с ним...

- А казнь?

- Обмани, - пожал плечами евнух. - Может быть, кто-то и поверит, что сможет остаться безнаказанным после такого...

- Хотел бы я знать, отчего все-таки он доверяет тебе?

- Хочешь, я скажу тебе, господин?

- Скажи.