В сердце тьмы

В жопе я видал идеи, чтобы все становились единым. Нет единого. Всяк инаков. Один высок, другой мудр, третий ленив, четвертый отважен. Кто-то здоров, а кто-то болен. Кто-то богат, а кто-то беден. Один справляется, другой нет. Такова жизнь. Можно справиться, только если ты свободен. Люди не рождаются невольниками и не рождаются одинаковыми. Даже амитраи. Потому я остаюсь – и пребуду – подданным императора, который позволяет мне укладывать свою жизнь, как я того захочу, говорить, что хочу, есть, что хочу и трахаться, когда захочу. Я никогда не вернусь в ограду для карахаев. Не склонюсь перед Кодексом Земли. Я плюю на Кодекс Земли! Это книга для ковец, которым нужны Освященные, чтобы те думали вместо них. Они приказывают моим землякам быть как муравьи. Как бессмысленные насекомые. Они хотят изменить их так, чтобы все стали одинаковыми. Вот только нельзя вытянуть низкого или добавить ума глупцу. Можно лишь подрезать того, кто вырос, оглупить того, кто думает, и разорить богатого. Только таким образом они могут стать единым. Невозможно сделать так, чтобы все стали богатыми. Зато довольно просто всех сделать бедняками. А кому не нравится, тому разбивают голову мотыгой и отдают святой земле.

Земля же не святая. Это лишь грязь под нашими ногами. Я не стану кланяться грязи. Я предпочту быть последним подданным императора и сражаться рядом с кирененцами. Предпочту Путь-Вверх на встречу с вашим Создателем, чем оставаться бессмысленным червем, которого земля выплюнула и который сделается землей же. Я не ношу клановый нож. В том нет нужды, поскольку я не кирененец. Но я ношу нож следопыта, которого мне вполне достаточно, потому что это мой клан. Я – аскаро вашей армии, потому что некогда она была армией императора. Возможно, однажды я сделаюсь окунином. Но я всегда буду жить, как учил император. Я сам управляюсь с миром, собственными руками. Это все. Может, когда-нибудь ты научишься мне доверять, сын Полынника. А может, однажды я научусь доверять тебе. Это не я говорю при костре, что сторонники Подземной не знают ни одиночества, ни неуверенности в судьбе. Это не я говорю, что можно пробивать тело старика гвоздями, даже если он просто отказал кому-то в воде. Я хочу ступать рядом с тобой, тохимон. Но если ты скажешь, что не можешь доверять амитраю, я уйду назад к нашим людям за горами. Вернусь к тохимону Фитилю. Мосу кандо!

– Я тебя услышал, – сказал Брус. – Прости. Скажу тебе снова. Я тебя не знаю. Но узнаю, и тогда буду знать. Я говорил, что думал. И говорил, что я тебе доверяю. Но пойми, что я чувствую.

– Бенкей идет с нами, – обронил я. – Я так решил.

– Агиру кано! – рявкнул Бенкей тоном примерного слуги и вернулся на свою лавку.

– Я еще раз спрашиваю: что теперь? – отозвался Сноп. – Приказывай, тохимон.

– Брус?

– Агиру… – пробормотал Брус. – В городе нужно найти двух людей. Кебирийцев. Это братья. Братья Мпенензи. Они водят пустыней караваны соли и торгуют с людьми-медведями. Далеко. Те покупают соль и кожи каменных волов. Платят драгоценностями и самородками, что получают от людей с волчьих кораблей. Мы должны присоединиться к каравану и вместе с ним перейти Пустыню Конца Света. А потом идти в дикие страны волчьих кораблей.

– Куда? – спросил я спокойно.

– Этого я не могу сказать заранее, – заявил Брус. – Прости, тохимон, но так приказал император.

– Чудесно, – процедил Сноп. – А если ты погибнешь, что нам делать?

– Судьба, предсказанная Ведающими, вершится сама. Ничего нельзя ускорять. Но если так случится, идите на север. К самому морю. Ответы – на море и небе.

– Не верю, – заявил Сноп и легонько оттолкнулся от стола.

– Потому что ты не имел дел с нашими Хекиму, Ведающими, сын Столяра, – отозвался Н’Деле. – А я имел. Это и правда должен был быть обряд Вопрошания. Они считают: судьба – это паутина, и хотят, чтобы она нас вела. Если Брус скажет слишком много, мы пойдем напрямик, и ничего не произойдет. Олимвенга усури.

– Я услышал, что ты сказал, – проворчал Сноп. – Эти братья живут в городе? Ты видел, что здесь делают с купцами. Их могли отослать в Дом Мужчин, чтобы они сажали корнеплоды в пыли, а то и приласкать по голове мотыгой. Как ты должен их отыскать? Под вывеской «Контора соляных контрабандистов»?

– Не знаю, поэтому мне нужно пойти в Нахильгил, проверить. Обычно один из них уходит с караваном, второй остается ждать. Должен сидеть на подворье. Если они оба живы, и существует подворье. Если еще странствуют караваны.

– Это Внешний Круг, – отозвался Бенкей. – Даже при прошлой династии, когда был Кодекс Земли, тут приторговывали. Караваны ходили. Хотя я и не слышал, чтобы кто-то шел на самый Эрг Конца Мира. Ходили на юг. Путем Нахель Зим до Ярмаканды, Кандара и дальше.

– Брус… – сказал я. – Ты не пойдешь один.

Он замер над мешком, из которого вытаскивал одежду синдара.

– Тохимон, неизвестно, что там происходит. Ты не можешь…

– Знаю. Пойдешь с амитраем.

Он бросил на меня взгляд, преисполненный страха и сожаления.