В сердце тьмы

Ему показалось, будто острие тесака превратилось в размытый серебряный полумесяц. Кусок сверкающей плоскости делил пространство и его тело на две части. Выходил откуда-то из руки противника и погружался в его тело. Длилось все долю секунды, не больше. Он сделал шаг в сторону, и теперь плоскость резала только воздух, а потом исчезла, и точно по тому же пути мелькнуло острие. В воздухе загорелась другая полоса, на этот раз она была словно копье из лунного света. Вырастала из ниоткуда и прошивала его грудь, а потому он сошел с ее пути. В тот же миг ушедший вослед своему удару великан оказался там, откуда вытекала сверкающая полоса, и его рука выстрелила ровно по той же линии, клинок чуть не отерся о грудь Вуко и ушел в никуда, потянув за собой противника.

Драккайнен выхватил левой рукой меч, держа его обратным хватом, щербатый клинок скользнул по горлу лысого, потом Вуко сошел полуоборотом с дороги Змея и упал от усилия на колени.

У него потемнело в глазах, а красная подсветка исчезла.

Цифраль перестала кричать.

Противник грузно и бессильно, словно мешок, рухнул на снег.

Драккайнен, тяжело дыша, уперся рукой в землю и сблевал. Оттолкнулся, поднял меч и подполз на четвереньках к умирающему Змею. Схватил его за плечо и приподнял, после чего воткнул меч глубоко под ключицу, почти вертикально вглубь тела, ощущая, как клинок трет о кости. Толстяк напрягся, издал ужасный хрип и забился как рыба, а потом обмяк и упал лицом в ржавую жижу. Драккайнен поднялся, вытер клинок горстью снега. Двигался словно пьяный, что пытается изображать трезвого и все делает предельно старательно.

Он спрятал меч, качнулся, удержался за клетку. Потом присел на корточки у лежавшего вниз лицом мужчины. Тот был неподвижен, только вокруг головы на снегу росло большое темное пятно. Вуко содрал с него куртку, ощупал пояс, нашел кольцо со странным ключом в виде трубки и продемонстрировал его девушке. С усилием поднялся, обошел труп с другой стороны и, постанывая, стянул с него меховые сапоги. Уселся в снег и натянул их, сделав перерыв между одним и вторым. Сапоги оказались маловаты, потому он не завязывал тесьму, стягивающую их в щиколотке.

Драккайнен открыл клетку, развернул девушку и перерезал ремни, привязывавшие ее руки к жерди. Руки бессильно упали, от боли девушка свернулась в клубок, но не издала ни звука, лишь закусила губу, а по ее щекам покатились слезы.

Он вытянул ее из клетки и усадил на землю, чуть не упав на нее, и молча принялся растирать ей плечи. Она не отозвалась ни словом. Потом девушка попыталась поднять руку и тихо охнула. Драккайнен ощупал ее плечо, потом взялся за руку повыше локтя и чуть прикоснулся пальцем к губам. Она кивнула, притянула второй рукой полу его плаща и закусила ее. Он потянул плечо девушки, оно хрустнуло, крик утонул в толстой шерстяной ткани.

Потом Вуко поднялся, ухватил толстяка под мышки и усадил в клетку, забросил на шею жердь и привязал руки. Закрыл дверку, защелкнул замо́к, а ключ выбросил куда-то в темноту и веющую снегом поземку. Взвесил в руке тесак, казавшийся ножом-переростком шеф-повара, небрежно оправленным в дерево, презрительно скривил губы и послал тесак в темноту следом за ключом.

Девушка молча и терпеливо ждала. Он был за это благодарен. Зачерпнул немного снега, засыпал пятна крови, и они двинулись в темноту и вой метели, поддерживая друг друга, как пара пьяниц.

Меховая куртка толстяка начала его понемногу отогревать, хотя он все равно чувствовал себя ужасно. Будто короткая схватка высосала из него остаток сил. У него кружилась голова, призрачное древко пухло в грудной клетке, а тело за границами пылающего столпа боли напоминало оледеневшую форму из снежинок.

Игрушечная стеночка, сложенная из шершавых камней, почти призывающих на нее взобраться, оказалась непреодолимой преградой. Драккайнен оперся о нее боком, сплетя ладони, и кивнул девушке на ее ногу. Она поняла, сунула стопу в замо́к из его ладоней, оттолкнулась от земли – и они оба повалились в снег.

Он собрался и некоторое время дышал, сунув ладони под кафтан и массируя грудину. Она озабоченно смотрела на него, но молчала.

Они попытались снова. Он подбросил девушку на стену, та перевесилась на ее хребте и исчезла по ту сторону. Он нащупал камни, подскочил, но удалось ему это только раза с третьего. Перебросил тело через верх стены и свалился по другую сторону, будто мешок картошки.

– Худо мне, – прохрипел девушке по-польски. – Скажи Цифраль… А впрочем, ничего ей не говори. Все равно не имеет смысла.

Она помогла ему встать. Они двинулись вверх, прячась за камнями, уже успевшими порасти сугробами странных форм, словно дюны Сахары.

Каменная сторожевая башенка стояла среди вьюги тихая и неподвижная, лишь огонь очага бил сквозь оконца.

Драккайнен стиснул зубы и сконцентрировался. Шли они очень тихо, вой ветра заглушал хруст снега под ногами.

Они почти прошли.

Почти.

Стражник вышел по нужде, когда они уже входили на перевал.

И сразу их увидел.