В сердцевине морей

- на Востоке, а та - на Западе. Однако потаился плащ сей в день, что скончался царь Соломон, мир праху его, и неведомо, где потаился. Да хоть бы и нашел этот плащ Хананья, что бы он мог с ним сделать? Ведь ни одному существу не дано усидеть на этом плаще, кроме самого царя Соломона и четырех его вельмож: один вельможа был из людского племени, один - из бесей, один из зверей и один - от птиц. Да и в поколении отцов наших совершались чудеса над водами. Как, например, случай со святым мудрецом р. Шмельке из Никльсбурха и его учеником святым р. Моше Лейбом из Сасова, что прошли в люльке реку Дунай в час ледохода. Однако где сейчас найти такую люльку? Как увидел Хананья, что горе его - на этот раз и впрямь горе, возвел он очи горе и сказал: Властелин Вселенной, нет у меня опоры, кроме Твоей жалости. И вселил Господь в сердце его совет: чтоб бросил он свой платок(125) на воду(126) и уселся на него. Расстелил он платочек и сел на него. И тут же поплыл платочек по морю и понес Хананью, пока не приплыл в Страну Израиля. И мало этого - еще и раньше своих товарищей приплыл, потому что они задержались в Стамбуле, ждали там корабля, а когда взошли они на корабль разбушевалось под ними море и немало они лиха измыкали, а он пересек море в целости и сохранности.

А теперь вернемся к прочим сердечным. Короче, вошли они в воды Яффы. Это воды Яффы, что берегут сокровища для праведников на грядущие дни: все корабли, что тонут в море-окияне, и все их золото и серебро, и драгоценные камни и жемчуга, и хрусталь и украшения - все это выбрасывает море в воды Яффы, и суждено Мессии, помазаннику Божию, собрать все это богатство и разделить его меж праведниками во времена грядущие. Сошли с корабля и сели в утлую лодочку арапов. Взяли гребцы весла и закричали: эй, эй, и обуздали воды, и проложили в море дорогу, и провели лодку меж скал и утесов, что стоят там с шести дней творения, ибо все валы морские и все речки, что впадают в море, приходят поначалу поклониться пред водами Страны Израиля. И если бы скалы в море не унимали их, то ни одному кораблю не причалить бы к берегам Яффы из-за толчеи волн.

Прошли они море благополучно, и скалы миновали благополучно, и получили все свои пожитки в целости и сохранности, и взошли на сушу, в город Яффу, врата града Божьего. Бросились они на землю и целовали прах ее, и плакали о запустении ее, и радовались, что дано им было добраться. Пришли два сборщика податей и отвели их на Еврейское подворье, а это - постоялый двор для возвращающихся из изгнанья. А постоялый двор этот окружен стеной, а посреди - колодезь с водой и плодоносящие деревья посажены. Стали они и помолились по своему обычаю - и отдышались с пути. Пробыли там долго ли, коротко, пока не нашлась вьючная скотина, чтобы пуститься в Иерусалим.

И вышли они в путь в добрый час, в день, что дважды помянут добром в книге Бытия, в главе о Творении, в третий день по субботе, когда дважды сказано: "И увидел Господь, что это хорошо", и ехали, пока не свечерело и не похолодало. Слезли они с ослов, развязали тюки, вытащили подушки да перины, закутались в одеяла, но все равно было им холодно. Сели вновь на ослов и пустились в путь и доехали до места, именуемого Рамле, - это Гат древних, коий покорил Царь Давид. Слезли с ослов и остановились там на ночлег и разложили там свои пожитки и лежали там всю ночь, пока не забрезжил рассвет. А как забрезжил рассвет - помолились, и ломтем утренним закусили, и пустились в путь.

На закате приехали к одному водоему. Слезли с ослов и остановились там на ночлег и разложили там свои пожитки и лежали там, пока не забрезжил рассвет. А как забрезжил рассвет - помолились и ломтем утренним закусили, и сели на ослов и поехали, и ехали, пока не приехали в одно место, Моца именуемое, а оттуда приносили вербы речные на жертвенник в Храме, как ведомо нам по сказанному: "Место сие перед подъемом в Иерусалим находится и зовется Моца, спускаются туда и собирают ветки верб, а затем ставят их у жертвенника". И по сей день вербы растут там. Остановились там на ночлег и опочивали.

А все эти дороги безлюдны из-за разбойников, так что и самим измаильтянам проехать нельзя, разве что караваном. Но по милости Божией с любезными нашими никаких напастей в пути не приключилось, не считая того, что несколько раз тюки с ослов сваливались. А вокруг возносятся высокие горы и теснят дорогу, и облака разноцветные лежат на них, лазурные и пурпурные, и сияющие, как зарево солнца, и мягкие, как свет луны, - из-за отблеска райских цветов да яхонтов. И с каждым часом новый свет разгорается над ними, непохожий на прежний. И разные ароматические травы издают благовоние. А дворцы и замки, что изяществом своим украшали лик страны, лежат в развалинах, и селений нет там, лишь черные шатры кочевников-бедуинов разбросаны меж гор и козы сбегают по склонам гор, а все пропитание их терние да волчцы, как сказано в Писании. А жители местные ходят полуголыми, лишь рубашки с пояском на