В сетях шпионажа, или «Час крокодила»

— Поначалу я и сам думал так. Особенно после того, как он построил охотничий домик в Приэльбрусье. Места там благословенные! Дичи в лесах прорва, а в зоне альпийских лугов белые грибы по полкило, и каждый без единого червячка. Я когда увидел этот домик, то, как говорится, аж заколдобился: не домик то был, а роскошная трехэтажная вилла с бассейном, сауной, баром и вообще черт-те с чем! «Эх, Сурен Гургенович, — сказал я ему тогда, — ты уж на меня не обижайся, но нашлю я на тебя финансовую комиссию, и пощады в случае чего не жди!» А он рассмеялся, обнял меня за плечи ласково так и ответил: «Это очень правильно, друг ты мой и начальник Константин Григорьевич! Я сам хотел просить насчет комиссии, чтоб лишних разговоров не было. И запомни одну простую вещь: серьезные люди не трахают соседок и не воруют там, где работают. А домик этот соорудили методом ударной коммунистической стройки мои родственники. Ты же знаешь, сколько их у меня?» Тут он был прав. Ты открой телефонную книгу нашего города. В ней его фамилия три страницы занимает… Комиссия ничего предосудительного не выявила. А на приеме по случаю 175-летия Нарзанска он подкатил к Первому, к Коротышке то есть, и пригласил его к себе на дачу поохотиться. Тот согласился. После этого они неразлучными друзьями стали. Дружба их меня удивляла — слишком несоизмеримые были величины. А с другой стороны… Это теперь Коротышка пьет на приемах одни соки. В молодости же он жрал водку в три горла. Бывший тракторист все-таки. Я сам не единожды вынимал его из «Чайки» пьяного в стельку. И до баб он был сильно охочий. Впрочем, насчет баб — в другой главе…

Дядюшка поднял голову и долго глядел на белые облака, плывущие над нашими головами, потом предложил помянуть усопшего еще раз. Мы помянули. Константин Григорьевич сходил к фонтану, ополоснул стаканчики, разложил их по карманам и строго посмотрел мне в глаза:

— Значит, так, Алешка, дай честное слово чекиста: ты никому до самой моей смерти не расскажешь того, что сейчас от меня услышишь.

Я не опустил глаз долу и очень серьезно ответил:

— Даю слово.

— Ну, тогда слушай… Так вот: Манукян не только заведовал нашим курортторгом, но и верховодил во всей громадной и могущественной северокавказской мафии, ворочая миллионами, а кличка его в мафиозных структурах была Волчара. Об этом я узнал после ухода на пенсию, когда он уже возглавлял один из крупнейших российских банков. Почему Волчара? Знаешь, у него два зуба в верхнем ряду немного выдавались вперед. Это делало его улыбку похожей на оскал. И взгляд у него был бешеный, с искрой. Вот тебе и волк в натуральном виде. Свирепость и хищность он умело прятал до поры под личиной скромного советского служащего. Представляешь, чего это ему стоило?

— Зачем вы рассказываете мне все эти банальности, дядя? — спросил я. — Ну, стал мафиози банкиром, ну дружил он с партийной номенклатурой. Кого этим сегодня удивишь?

— Ты, Леша, подожди, подожди. Мой рассказ только начинается, и самое интересное впереди… В тот день, когда Коротышка поехал на охоту в Приэльбрусье, Волчара подсунул ему Гюльнару.

— Ого! Когда на сцене появляется женщина, интрига, как правило, становится захватывающей, а иногда даже переходит в плоскость детектива.

— Так оно и случилось… Ах, какая это была женщина! Что личико, что голосок, что стан, что походка — все на уровне мировых стандартов. Я ее только один раз видел, но это было как удар тока, как вспышка молнии. Болтали, будто она то ли кабардинская, то ли нагайская княжна. Она хозяйничала в охотничьем домике Волчары. Теперь-то я понимаю, что Гюльнара была хозяйкой всей их воровской малины. Коротышка сразу положил на нее глаз. По-другому и быть не могло. Конечно, после охоты они выпили как следует, потом Волчара на какое-то время оставил гостя вдвоем с Гюльнарой. Когда вернулся, то Коротышка уже ползал по ковру и целовал коленки Шахразады.

— Это ее кличка?

— Так я ее прозвал.

Волчара прогнал Гюльнару, велел Коротышке подняться с пола и спросил в упор:

— Хочешь ее?

— Очень хочу, — был ответ.

— Тогда скажи областному прокурору, чтобы он закрыл дело на… — Тут Волчара назвал имя одного из своих подельников.

— Скажу, — сразу же согласился Коротышка…