В сетях шпионажа

Сидя в кабинете Канариса, Бенеке вспомнил первое знакомство с адмиралом. Это было в конце августа 1936 года, то есть ровно год тому назад. Капитан прилетел тогда в Берлин вместе с женой. На аэродроме они попали в большую неприятность, едва не стоившую им жизни: при посадке одно колесо шасси заклинилось и самолет с треском упал набок. Кое-как выбравшись из самолета, Бенеке тотчас попросил одежную щетку: ему не хотелось предстать в таком виде перед шефом абвера. Когда он вошел в кабинет, адмирал внимательно оглядел его и спросил, достал ли капитан одежную щетку и хорошо ли чувствует себя его супруга после всего, что с ними случилось. Из этого Бенеке заключил, что Канарис знает о нем все до мельчайших подробностей. Впрочем, такая осведомленность ни для кого не была сюрпризом. Собственно, занимая этот пост, он и не мог быть другим. В свое время о Канарисе рассказывали массу самых интересных историй, но одно было бесспорно: он очень хорошо разбирался в людях. Чтобы быстро создать мнение о ком-либо из своих подчиненных, Канарис при первой же встрече имел привычку внезапно ставить собеседнику совершенно не имеющие отношения к делу и часто довольно бессмысленные вопросы. Пока тот пребывал в состоянии недоумения и нерешительности, Каиарис внимательно изучал реакции сидящего перед ним человека и тут же делал о нем соответствующий вывод.

За год службы в абвере капитан Бенеке добился благосклонности Канариса и был с ним, можно сказать, в весьма неплохих отношениях. А ежемесячные совещания в Берлине, на которых обязательно присутствовали все начальники III отдела абвера и местных отделений контрразведки, помогли Бенеке еще лучше изучить своего шефа. Канарис обладал редкой способностью не замечать промахов у человека, который ему нравился. Больше того, иногда он просто прикрывал отдельные неудачи своих любимцев. Но в то же время он мог пойти на что угодно, если хотел сделать существование неприятного ему лица невыносимым. Канарис вообще был человеком с ярко выраженными антипатиями и симпатиями и при всем этом оставался крайне недоверчивым. Рассказывают, что, будучи еще начальником штаба какого-то соединения на флоте, он терпеть не мог, когда кто-нибудь из его подчиненных разговаривал с командующим в его отсутствие. Как только Канарис узнавал, что командующий хочет говорить с кем-либо из офицеров штаба, он подходил к его кабинету, как бы невзначай приоткрывал дверь и, выразив свое удивление тем, что там были люди, извинялся, почтительно кланялся и непременно входил в комнату.

Бенеке всегда старался точно соблюдать все неписаные «правила» шефа. А у Канариса было много таких причуд. В большой корзине в углу кабинета лежали две маленькие собачки — Сабина и Каспер, любимицы Канариса. И горе тому, кто не оказывал им должного внимания! Чтобы получить признание хозяина, нужно было прежде всего снискать расположение его собак. Адъютант Канариса, долговязый майор Енке, всегда возмущался тем, что единственной его обязанностью, даже в заграничных поездках, была забота о собачках.

Когда Канарис вернулся из военного министерства, он нашел капитана Бенеке играющим на полу с болонками. Видимо очень довольный таким поведением подчиненного, адмирал опустился на стул. Несколько минут он сидел молча, сосредоточенно думая о чем-то, вероятно, принимал важное решение. Затем он прямо приступил к делу:

— У меня есть для вас специальное задание. Я согласен с майором Пфульштейном. Вы должны получить более четкий район действий, чем остальные офицеры отдела III-F. Ганновер для вас слишком тесен. Поэтому я решил направить вас, Бенеке, за пределы Германии — в Норвегию. Международная обстановка сейчас настоятельно требует этого. Вы будете работать против Советского Союза и Великобритании. Явитесь ко мне через четырнадцать дней и расскажете, как вы намерены решить эту задачу…