В сетях Твоих

Что у меня тут рай – я понял очень быстро. Ибо каждой твари по паре на этом берегу. Вдоль него плавает ондатра и добывает ракушки со дна озера. По краю земли, иногда тоже ныряя в воду, пластично гуляет норка и ловит то рыбу, то мышь, то змею. В траве прыгают огромные зеленые кузнечики и осторожно вышагивают вальдшнепы. Иногда высунется из гущи ее подростковая голова коростеля, оглянется вокруг, откроет несуразный свой рот и завопит надрывно, будто режут ее. Низко в небе проносятся чайки, кроншнепы, цапли. На том берегу видно, как из зарослей лиственных деревьев то и дело взмывает ввысь пара черных журавлей. За всем этим свысока наблюдает парящий орел. Иногда, впрочем, он садится на столб изгороди и высматривает земную добычу. Зимой окрестные рябины объедают свиристели, снегири и прочие зеленушки. На снегу видны следы лисицы, которая искала что-то под баней, а потом убежала через озеро. К дому приходила ласка, тоже, видимо, за мышами. Осенью в синем небе пролетают голосящие гусиные стада, постепенно выстраивающиеся в стройные ряды. Парами реют лебеди. И вообще – я очень добрый истукан. У меня даже нет ружья…

Однажды даже заяц в гости приходил. Сидели мы с гостями из Москвы за столом, ели шашлыки, выпивали и наслаждались летним вечером, теплым ветерком с озера и отсутствием комаров, коих этот ветерок сдувал с поляны. Все было вкусно, прелестно, тихо. Вдруг смотрю – в траве что-то шевелится. Что-то слегка возвышается над ней. Я на всякий случай внимательно смотрю за различными шевелениями. Пригляделся – уши. Заячьи. Пасется заяц в трех метрах от нас, никого не боится. Я гостям осторожно его показываю. Они же, две заядлые пушкинистки, которые в любом живом существе видят проявление Пушкина, давай стучать по столу и кричать: «Пушкин, Пушкин, Пушкин!!!» Заяц послушал это все и убрел печально в лес. Он по-прежнему чурался земной славы. Девчонок я заранее предупреждал про змей. А они ничего не боялись. Раскинут покрывало в траве, в самом змеюшнике, и загорают целый день. Видимо, нет ничего страшнее жизни в Москве. Так за неделю ни одной не увидели. Я, правда, говорил, мол, не бойтесь, они не бросаются. Главное – не упасть на змею. Одна гостья, Наташка, постоянно везде падала. Способность у нее такая. Вот мы опасались – как бы не на змею. Но молодцом держалась. Только в конце уже своего визита вдруг упала на знакомого мальчика, который помогал ей из лодки выйти. Мальчик лежал и хохотал от радости. Тоже – загорелая змея…

Озеро очень красивое. Длинное, одиннадцать километров, и узкое, есть ли километр – не знаю, оно изогнутым восточным клинком вонзается в массив лиственного леса. Деревья, в основном береза и осина, осенью начинают сверкать золотом и киноварью, и лишь кое-где среди них возвышаются островками вековые темно-зеленые ели. Если видишь такой островок – знаешь: там был погост. Видимо, старые люди сажали их специально на кладбищах. Ель – дерево темное.

Называется озеро тоже интересно. Я спросил как-то у Коли, что такое «крошно». Он ответил – были, мол, в старину такие заплечные берестяные туеса особого плетения. Чем больше ягод ли, грибов ли, другой лесной еды клали в него, тем длиннее он становился. Вот и озеро такое же длинное, будто полное рыбой. Потом, на Белом море в селе Нюхча, в тамошнем зачатке музея, которые местные бабушки называли «хламной сарай», увидел и узнал, что есть и русские «крошни», доска с наплечными ремнями и держателями для тяжелого мешка, чтобы спине было прямее, легче при перетаскивании тяжестей.

По берегам Крошнозера лежат несколько деревень. Само Крошнозеро – самое большое. Ганганалица, название, берущее от «ганга», старинного долбленого челна. Там, по преданию, было сделано первое в Карелии кантеле. Горка. Рыбка. Спиридоннаволок. Ёршнаволок. Все деревни карельские, старинные, поэтому есть у них истинные имена. Тот же Ёршнаволок по правильному называется Кишкойниеми, где «кишкой» – ерш, а «ниеми» – наволок, мыс. Есть еще, вернее была, таинственная деревня Плекка. Сейчас на месте ее только буйнотравье да темные ели погоста. Куда она делась, почему сгинула – местные отводят глаза и говорят, что не знают. Лишь однажды Коля проговорился, что деревня была полностью раскулачена и выселена. Куда можно выселить из этого медвежьего угла?