В шаге от краха

— Китайцы? Угу. Ни хрена себе! Откуда взялись? Рабочие и беженцы? Тоже марафетом промышляют? Сволочи! Ещё и с ними бороться. Ладно, Аркадий Аркадьевич, разберёмся и с ними. Пока некогда! — И Керенский положил трубку. Сморщив нос, как маленький ребёнок, он задумался.

«Китайцы?! Вот ещё, не было печали, так черти накачали. Ещё с триадами доморощенными бороться. А может, расстрелять их всех? Подстроить убийство, а лучше несколько, и всё. Всех схватить и посадить. А почему бы и нет? Всех в Петропавловскую крепость на замок. А потом, вроде как спасти и освободить, и всех на службу взять. Тоже тема. Так, у них есть главари и преступное сообщество, значит, всё гораздо легче пройдёт. Ясно. Разберёмся позже».

Через пару часов позвонил Чхеидзе.

— Как дела, дарагой? Ты не забыл, Ленин сегодня приезжает, вечером будет. Заедешь, чтобы посмотреть на него?

— Отчего нет, заеду! — Керенский мысленно пожал плечами. — Посмотрю, кто, как и почему.

— Вот это хорошо, вот это правильно, тогда подъезжай, как сможешь. Там митинг будет и всё остальное. Сам, быть может, речь двинешь. У тебя хорошо получается. Ждём тебя.

— Хорошо, на месте разберусь.

— Молодец, тогда до вечера.

***

Финский вокзал встретил Керенского многолюдной толпой рабочих, солдат и матросов. Все жаждали увидеть вождя большевиков и встретить весь кагал приехавших с ним Зиновьевых и Мартовых. Уже совершенно стемнело, когда стал заметен прибывающий паровоз, шумно вздыхающий паровой машиной. Клубы белого пара почти полностью закрыли встречающих на перроне, создав гротескную картину чёрного и белого. Наконец, паровоз издал последний вздох, свистнул и остановился.

По этому негласному сигналу люди бросились к вагонам, и вот, под приветственные крики толпы, в одном из плацкартных вагонов на выходе появилась узнаваемая фигура Ленина, в неизменной кепке. Подняв руку, он стал громко кричать.

— Товарищи!

Дальше Керенского оттиснула толпа людей, желающих придвинуться поближе к прибывшим, и он уже издали, войдя в здание вокзала, смотрел, как начался митинг. Ему там явно было нечего делать, да он и не стремился. Сейчас ему нужно было алиби, а не поклонение толпы. Это у него уже было.

Люди, толпившиеся на вокзале, ликовали, и с каждым лозунгом их крики становились всё громче и громче. Откуда-то пригнали броневик, Ленин тут же забрался на него и продолжал вещать о свободе, о революции, и о своём отношении к империалистической войне. Его слова поддерживались радостными громогласными криками толпы.

И вдруг со стороны вокзала неясно послышались одиночные выстрелы. Сначала их было плохо слышно, но постепенно перестрелка начала разгораться всё сильнее и сильнее, пока трескотня револьверных и винтовочных выстрелов не докатилась и до толпы.

Некоторое время собравшиеся были поглощены словами ораторов и словно не слышали других звуков, но постепенно эхо выстрелов стало более явным, и толпа, осознав внезапную опасность, всколыхнулась. Внутри неё родился крик: «Убивают!», сразу многократно продублированный со всех сторон. Началась паника. Ленин быстро спрыгнул с броневика и его спешно увели соратники в здание вокзала. Подальше от паники и риска.

С окраины толпы послышались одиночные выстрелы. Броневик завёлся, затарахтел двигателем и медленно двинулся в ту сторону. Оба его пулемёта задвигали стволами в пулемётных башенках, выискивая врага, готовясь немедленно открыть огонь.

Толпа продолжала панически разбегаться в разные стороны. В броневике тем временем разглядели цель, и оттуда резанула короткая очередь. Затем вторая, третья. Послышался визг тормозов, отчаянные крики. Кто-то заголосил дурным голосом, громко визжала какая-то баба, заплакал неведомо откуда взявшийся ребёнок. В общем, начался полнейший хаос и неразбериха. И всё это под покровом вечерней темноты.

Бой продолжался ещё довольно долго, но было совершенно непонятно, кто воевал и с кем. Наконец, часа через полтора всё успокоилось, и милиция, срочно вызванная со всех сторон, стала подсчитывать убитых, как своих, так и чужих.

Всё это время Керенский отсиживался в здании Финского вокзала, в помещении для императорских персон, находясь под усиленной охраной патруля военной милиции. Здесь же постепенно собирались и все остальные партийные деятели, пришедшие на митинг.

После активной стрельбы сюда же заскочил и Ленин, с преданными ему большевиками Шляпниковым, Мартовым, Зиновьевым и группой неизвестных Керенскому товарищей. Все возбуждённо переговаривались и высказывали предположения о том, кто бы это мог стрелять. Чхеидзе, который также был здесь, волнуясь и коверкая русские слова, стал громко кричать.

— Это контррэвалюционные элементы, монархисты. Вот уже до чего дошло. Рэволюция в опасности. Гдэ милыция? Гдэ армия?

— Милиция уже в пути, я позвонил Крыжановскому, — отозвался на эти крики Керенский. Он находился недалеко от Чхеидзе и всё хорошо слышал. Услышали Чхеидзе и все остальные.