В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть

Откуда приходит завтра

Пока я лежал без сна ночью, мое подсознание решило вызвать к жизни совершенно не имеющий отношения к происходящему факт: почти 13,8 миллиарда лет Вселенная была умопомрачительно скучна. Великолепна. Но скучна до потери сознания.

Я же хорошо знал, что происходило. Так зачем тратить время на эти мысли? Да, все началось с Большого взрыва, да, потом был очень впечатляющий перерыв, а потом на дальних рубежах одной совершенно непримечательной спиральной галактики, настолько далекой от места основных событий, насколько возможно, возле звезды среднего возраста образовалась некая планета. Она была просто огромным куском камня: одним из 100 000 000 000 таких же кусков в этой галактике, одной из 170 000 000 000 ей подобных.

Мое сознание, как и всегда, отозвалось на образ необъятных просторов космоса и того, насколько незначительно при сопоставлении с ним человечество. Увлеченный наукой, описывающей их, мой мозг не мог не завершить историю. Пока на небесах кто-то играл планетами в бильярд, в наш с вами каменный шар что-то врезалось. Так появилась Луна. Вулканы породили воду, вода – простейшие организмы, кислород, а потом – сложные формы жизни. Вы, возможно, ожидаете, что на этом куске космической скалы их ожидает интереснейшее будущее. Вы ошибаетесь.

Вот оно! Вот к чему шла эта цепочка размышлений! Я начал понимать, почему проснулся посреди ночи и начал думать о Вселенной, а не о собственном мире, который разваливался на части. Теперь такой ход мысли уже казался многообещающим. И я позволил мозгу делать свое дело. Несмотря на безудержное празднество жизни, запустившее эволюцию и давшее начало разумным существам, обстоятельства были сильнее. Примерно шестьдесят шесть миллионов лет назад динозаврам не удалось избежать вымирания из-за врезавшегося в Землю астероида, а семьдесят шесть тысяч лет назад люди ничего не смогли поделать с супервулканом, который едва их не уничтожил.

Да! Вот он, ключ! Беспомощность. И для первых, и для вторых будущее просто наступало. По сей день эта модель неумолимого и неизбежного грядущего, которое лишь иногда меняется непредсказуемо, остается традиционной для всего нашего необъятного космоса. Если очень кратко и мягко описать место, откуда приходит завтра, можно сказать, что там невероятно, мучительно скучно. Так было всегда – за исключением одного случая примерно пять тысяч лет назад. В тот день произошло одно из редчайших событий во вселенной – произошло на Земле.

Это был момент, когда наша незначительность в масштабах Вселенной впервые оказалась под вопросом, как и незначительность каждого отдельного индивида. Мы называем его рассветом цивилизации. Но все гораздо серьезнее: в ту минуту будущее вдруг стало увлекательным, потому что впервые в истории человечество восстало против судьбы и победило. Пещерные люди могли попытаться повлиять на свои жизни. Но они не в силах были изменить ход истории для всего человечества, как это сделали, например, древние египтяне.

Так вот что нужно! Положиться на силу, которую приносит знание. Вспомни, те первые цивилизации показали: один человек может случайно изменить все – и перемены повлияют на тех, кто придет следом. С того великого исторического поворота каждый человек от рождения получал право изменить мир.

На минуту я снова почувствовал, как меня наполняет сила. Я снова позволил себе поверить: перемены возможны. К своему шестидесятому дню рождения я в целом понял, чтó для этого необходимо, и идея все еще нравилась мне не меньше, чем в шестнадцать.

Однако, на мгновение вспыхнув в холодной ночи, тлеющие угли моей веры в себя снова погасли и все рассуждения снова стали выглядеть неуместно для человека, лежащего в постели в два часа ночи. Сна у меня было ни в одном глазу. И все же спустя всего несколько часов после того, как я разрыдался перед Франсисом, жалость к себе уже не захлестывала меня волнами (хотя я определенно чувствовал ее пальцами ног и готов был в любую минуту соскользнуть обратно в пучину при малейшем напоминании, а мозг исполнительно подсказывал, что сейчас самое время оставить всякую надежду).

Следующие девяносто минут пронеслись быстрее, чем обычно, хотя я, возможно, просто несколько раз засыпал и просыпался. В любом случае к половине четвертого утра в моем мозгу роились абсолютно неуместные в этой ситуации позитивные мысли. Причиной им был зародыш идеи, которая, вопреки попыткам отмести ее как абсурдную, непрактичную и неосуществимую, упорно пыталась пробить себе дорогу.

Незадолго до пяти утра рассвело, а я проснулся настолько, что засыпать обратно было бессмысленно. К тому же столько всего нужно было успеть! Мой мозг к тому моменту уже кипел от мыслей; время для жалости закончилось, настал черед планирования.