В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть

Забившийся мочевой катетер – повод экстренно собираться в больницу, где доктор или медсестра, скорее всего, смогут его заменить (хотя на практике это умеют немногие). К счастью, мы предусмотрели подобные проблемы: Франсис, вопреки системе, прошел курсы и получил квалификацию, позволяющую ему менять катетер самостоятельно. Мы поспешно закрылись в туалете для инвалидов, где он воспользовался возможностью привести ЧАРЛИ в полностью горизонтальное положение и, используя мои ноги как стол, блестяще заменил катетер с помощью кое-каких инструментов из аптечки неотложной помощи, с которой мы не расставались. Спустя десять минут я уже присутствовал на следующем совещании.

– Это моя обязанность, – слегка удрученно, но твердо сказал Франсис. А потом развернул разговор в другое русло: – И Стив тоже великолепен, правда?

Со Стивом мы подружились недавно: он работал в лондонском филиале DXC и настолько увлекся моей идеей, что даже раздобыл себе где-то древний экземпляр «Промышленных роботов».

– И, мне показалось, Джерри говорил о возможностях стратегического партнерства?

– О, это было бы прекрасно! Если у Фонда появятся настоящие спонсоры, наше видение уже никто не оспорит. Мы сможем расслабиться. Если в него вложится какая-нибудь корпорация, все изменится; наши с тобой усилия и жертвы будут не напрасны. Они присоединятся к нам как хранители пламени…

– Вот черт!

– Что такое?

– Я забыл сказать совету, насколько этот самый совет получился разнообразным.

– В каком смысле?

– Ну, нас же восемь человек, так? Обычно в такой ситуации все представляют себе восемь белых гетеросексуальных мужчин. Но среди нас всего один такой! Круто же, правда? Я хотел предложить, чтобы мы в протоколах обозначали его как Талисмана…

Какими будут ваши последние слова?

– Представляешь, какая роскошь: я могу выбрать свои последние слова! – с энтузиазмом сообщил я Энтони. – У каждого должен быть такой шанс!

Ларингэктомия была уже неизбежна, поэтому мы нарушили сложившуюся за полвека традицию и решили не дожидаться личной встречи и не обходиться перепиской, а привести нашу дружбу в соответствие с реалиями XXI века и созвониться по видеосвязи в WhatsApp. Я сидел в кабинете. У Энтони в Чикаго было раннее воскресное утро, и он встречал его в своей роскошной квартире на сорок восьмом этаже. Из окон ее открывался (как я мог заметить по смазанной во время переключения картинке) умопомрачительный вид на город и озеро Мичиган вдалеке. В итоге Энтони поселился в паре кварталов от места, где мы оба останавливались в 1976-м.

– И ты уже решил, какими они будут?

– Конечно! Это довольно очевидно…

То ли это и правда было совершенно очевидно и не стоило времени на обсуждение, то ли Энтони оказался слишком тактичен, чтобы уточнять.

– «Pure Imagination» в исполнении твоего синтезированного голоса звучит отлично. Я таким его и помню: приятный, но непоставленный.

– Франсис сказал – получилось похоже на Анджелу Лэнсбери в «Красавице и чудовище»…

– Скорее на Рекса Харрисона в «Моей прекрасной леди»! Но ты лучше расскажи, как у тебя дела.

Я совершенно забыл, что в прошлый раз мы с Энтони встречались еще до появления симптомов БАС. Теперь я едва мог говорить и он видел меня прикованным к креслу, парализованным. Однако превосходное воспитание, полученное еще в Уимблдоне, не позволяло ему напрямую отметить ухудшение моего состояния.

– Должен тебе сказать, я обнаружил в параличе несколько несомненных плюсов. Особенно хорош массаж: почти два часа в день! Это прекрасно. А душ! Да ни с одним фараоном так не нянчились. Я будто отправляюсь на самую роскошную планету спа на Млечном Пути.

Мы немного поболтали о новом саде с деревянной платформой, придуманном Франсисом, чтобы я снова мог наслаждаться тенью пальм. О даме, которая хотела поставить оперу, пригласив исполнителей с искусственными голосами. И о том, что я почти закончил книгу.

– Я тебе больше скажу, мы недавно продали права на ее экранизацию кинокомпании, получившей «Оскар» в номинации «Лучший фильм» за картину «Король говорит!».

– Ничего себе! А они точно понимают, что первый в истории настоящий киборг – гей?

Весь наш разговор крутился вокруг таких же бесконечно важных глупостей, как и в тот солнечный майский день на другой планете и в другое время, в день, когда мне было шестнадцать.

– Поговорим снова, когда я стану киборгом!

– Задай им жару! Обнимаю…

Та ночь была долгой. Я привык к лету, и октябрьские сумерки, казалось, спускались невообразимо рано, а я все лежал без сна, пока на горизонте не появилась довольно бледная полоска встающего без энтузиазма солнца. Непривычная кровать и звуки тоже мешали уснуть. Я думал. Прислушивался к размеренной и тихой ночной жизни сотрудников больницы, в которой рефреном повторялись визиты сиделки; она проходила в смежную с моей палату, чтобы проверить показатели приборов. Иногда погружаясь в сон, я вскоре просыпался от резко подскочившего адреналина, вспоминая, чтó должно вот-вот произойти. Лучше бодрствовать: выспаться я успею потом.