В шаге от вечности (СИ)

Сам капитан Синохара пристегнул себя не раньше, чем она сцепила все крепления и зафиксировала себя в кресле, которое само приняло нужное положение. Это не была опека мужчины над женщиной или даже более опытного астронавта над менее опытным. Это была обязанность и ответственность командира, и уставу это не противоречило.

«Я не балласт, – подумала бы она в другое время. – И дело не в достоинстве гендера, пола или какой-то еще общности, а в моей личной гордости».

Но сейчас было не до гордости, и она думала только о том, как хорошо переложить с себя ответственность за выбор дальнейших действий на кого-то другого. А она с радостью поможет ему в реализации той тактики и стратегии, которую он выберет.

– Левый запасной и правый запасной… подать питание! Через три минуты вывести на полную мощность! – сказал капитан.

Она перевела двигатели в режим прогрева. Подала топливо. Включила зажигание. Постепенно повысила мощность. На секунду ей показалось, что она чувствует вибрацию и слышит треск переборок. Но это ощущение прошло.

Зато Эшли почувствовала, что у нее снова появился вес. И вес этот опять вжимал ее в кресло, хоть и не так сильно, как при старте. Вдруг дала о себе знать боль в спине, хоть это и было пока легкое покалывание.

– Я снова чувствую массу.

– Вес, – поправил ее Гарольд. – Я тебе это уже говорил когда-то. Хотя… если бы масса была меньше, то меньше был бы и вес, ведь так?

«Если мы не разобьемся, я ему это припомню» – подумала Эшли.

– Через сорок секунд переведите мощность на половинную, – услышала она все тот же ворчливый голос Гарольда. – А еще через две минуты заглушите.

Конечно, она знала основы баллистики и динамики. В космосе, где нет трения об атмосферу (разреженная атмосфера не в счет, если речь идет о таких малых промежутках времени), приобретенная скорость не исчезнет даже после выключения двигателей. Хотя здесь речь шла скорее о векторе этой скорости.

И после корректировки курса, судя по расчетам, они пройдут еще ближе от «Теодора Рузвельта». Всего в двадцати пяти километрах. Почти вплотную. Вернее, он пролетит пулей мимо них, входя в атмосферу по своей пологой траектории.

Тут уже не промахнется и слепой. Главное, чтобы сами «Эваланши» не подвели. И словно угадав ее мысли, Гарольд заговорил:

– Пять ракетных установок готовы. У ракет собственные двигатели, их запуск нам ничего не стоит. Но для кинетического орудия, как я сказал, энергии мало.

Скорострельная тяжелая рельсовая пушка могла распилить любую цель пополам разогнанными до бешеной скорости с помощью электромагнитной силы снарядами без грамма взрывчатого вещества. Но посадила бы их аккумуляторы за пару выстрелов, после чего им пришлось бы бороться уже за свое выживание в остывающем корабле. Раз уж они были на голодном энергетическом пайке, а из солнечных панелей после шрапнельной атаки раскрылось только десять процентов, лучше было обойтись без этого.

Примерно через десять минут Гарольд вывел ее из полудремы, в которую Эшли уже было впала, требовательным голосом объявив:

– Лейтенант Стивенсон, не спите. Минутная готовность до начала атаки.

Она взглянула на движение на экране «очков» кляксы, обозначавшей «Теодора Рузвельта». Они были приближались к точке максимального приближения.

Эшли почувствовала, как у нее потеют ладони. Судно, которое они преследовали… вернее, неслись ему наперерез, было обманчиво беззащитным (она перечитала все данные с брифинга и просмотрела все схемы). Оно наверняка не могло открыть по ним ответный огонь. Но там внизу у него явно были вооруженные до зубов сообщники. Которые могут их сбить, если они раскроют себя.

– «Эваланшами» по объекту, – приказал Гарольд, не давая ей рассуждать. – С опережением. Цель – передняя полусфера. Все пять установок, огонь!

Они подошли близко к нему. Эшли включила внешний обзор, приказала искусственному интеллекту захватить цель в объектив и в 32-кратном увеличении увидела на фоне обманчиво близких звезд «Теодора» в виде яркой светящейся точки. У него были такие же термоядерные двигатели, как у них, только его были полностью исправны. И работали в полную силу. Пилоту террористов было, должно быть, несладко, разгон вдавил его в кресло (если только это был не автомат), но корабль набирал скорость, судя по приборам.

Если он и сбрасывал ее, чтобы ввести в заблуждение ЦУП, то теперь пытался компенсировать эту потерю. Ни о каком торможении и речи не было.

А «внизу» в нескольких сотнях миль зелено-коричневая земная поверхность медленно двигалась, как разворачивающееся полотно. Эшли узнала очертания Средиземного моря и подумала, как хорошо бы оказаться сейчас в Ницце на пляже. Она пообещала себе, что если выживет, то обязательно возьмет отпуск и проведет его не на очередных тренингах… и не лазарете, а на пляже Лазурного побережья.