В щупальцах дракона (СИ)

— Кто были эти матросы?

— Толстый, Ворчун и Лыко… В смысле, матросы второго класса Роддирк, Лимундо и Баласанг.

— Что произошло дальше?

— Дальше мы бродили по складам, а господин Федоро пытался выклянчить у баталеров то шкивы, то блоки со стропами, то бугели, то коуши. У нас всего этого на судне до обидного не хватает, господа, и, случись что, чинить снасти будет…

— Это всё мало нас интересует, господин Скворт, при каких обстоятельствах случился конфликт обвиняемого с капитанами «Бритты» и «Норского Кукана».

— Ну так я же и рассказываю, господа. Погодя, когда господин Федоро оформил заказы на боцманскую мелочёвку, парусину и прочее добро мы отправились на продовольственный склад. Наша команда не получала пайки больше недели. Знали бы вы, господа, как тяжко ополчению приходится в последнее время…

— Тягости войны, господин Скворт — нам всем сейчас не легко и пайки ограничены. Не отвлекайтесь.

— Прошу прощения. Заказ на пайки выбить нам удалось почти сразу и где‑то через час мы выторговали ял для отгрузки. Ещё несколько кораблей ополчения получали припасы. Именно тогда и появились люди капитана Толакра. Они реквизировали большую часть продовольствия. Всё солонину, ром, масло, ветчину.

— На каком основании они сделали это?

— Господин Толакр сказал, что дескать Флот не должен кормить бродяг и мы сами должны добывать себе продовольствие, а если не в состоянии, то питаться, извините, дерьмом.

— И именно тогда у капитанов случился конфликт, я полагаю?

— Да, господа, он самый. Только до драки не дошло дело. С господином Толакром была вся его команда, да ещё люди Гаспиторро, а нас только пятеро. Были люди с других кораблей островного ополчения, конечно, но те сразу перетрусили.

В зале, особенно на верхнем ярусе, послышались смешки и голоса шутливых перебранок.

— Ну а ближе к вечеру капитан повёл нас в закусочную, что возле каменной плахи. Тогда мы и встретили господина Толакра снова. Естественно они вновь начали выяснять отношения. Лысый, простите, Толакр начал насмехаться над капитаном, спрашивал где тот так измарался.

— И где же?

— Этого я не знаю, капитан уходил куда‑то после случая с продовольствием, а потом вернулся весь в грязи, крови и ещё бог знает чём. Нам ничего не говорил.

Андрей потёр переносицу. На самом деле он котёнка с дерева снимал. Но, как и много раз в тот день, всё пошло не так.

— Ясно, что было дальше?

— Ну капитан долго терпеть не смог, врезал ему, извините, по лицу. Тогда уж господин Толакр схватился за нож, а капитан отрубил ему руку по самое плечо.

— Вы пытались ему помочь?

— А то как же, вся округа сбежалась на крики. Только он всё вырывался и орал: «Где моя рука? Где моя рука?». И ведь выскользнул даже — весь липкий был, голый по пояс. И кто‑то из местных его табуретом оглушил. Мы его перевязали, но доктора он всё равно не дождался, вытек весь.

— А люди господина Толакра были с ним?

— А то как же! Капитан заколол парочку, кое — кого мы помяли, а остальные разбежались.

— И что было потом?

— Потом капитан снова где‑то пропадал, а вечером явился с бочонком пороха и мушкетами. Сказал, что мы должны отомстить мерзавцу, который не даёт нам житья. Ну мы, ясное дело, его не сразу поняли. А он про капитана Гаспиторро говорил. Тот на «Бритте» аккурат в этот день пришёл. Говорят, пайки ополчения они с Толакром поделили.

— Капитан Гаспиторро не участвует в операции Флота. Что произошло между ним и ди Федоро?

— Не знаю, господа. Только Гаспиторро сволочь известная, это вам любая крыса скажет. Пират, вор и убийца, даром что ловец каракатиц. Они с капитаном до этого тоже повздорить успели, наши лодки в плавучем городе повстречались и господин Федоро ему всё кричал, что знает, куда они пайки дели. Мы уж думали, он на абордаж идти велит, но тогда обошлось.

— Не пытайтесь уменьшить вину капитана ди Федоро ложными обвинениями. Капитан Гаспиторро был уважаемым человеком, лучшим охотником Сагардийской Рыболовной Компании.

Зал разразился недовольными криками. Судя по всему любовь к охотнику на амбрийских драконов испытывали не столь многие из собравшихся. Началась настоящая перебранка и главам Совета Флота понадобилось минут десять, чтобы всех успокоить.

— Ну хорошо, — сказал старик в красном, когда зал поутих, — Расскажите нам о том, как был убит господин Гаспиторро.

— Ну так я и рассказываю, господа. Капитан всем раздал оружие и спросил, кто с ним пойдёт вершить правосудие. Мы, естественно, по — первости все согласились. После, когда до дела дошло, кое‑кто сбежал, ну да пёс с ними. Сначала мы сгоняли на вельботе к «Бритте» и капитан закидал её гнилыми помидорами. Там, судя по гомону, гулянка была с бабами и нас никто не заметил. Потом мы вернулись, господин Федоро велел обвязать Тощего Роддирка верёвками и поднять на мачту впроместо флага. А вместе с ним корзину с заряженными винтовальными мушкетами. Ну мы, с горем пополам, сделали — Роддирка мы даром что тощим зовём, весит он целую тонну.

— Зачем капитану это понадобилось?