В шестнадцать мальчишеских лет

Как только Петров вышел за ворота, его начало терзать беспокойство. Под защитой крепкого забора, оплетенного колючей проволокой, он чувствовал себя увереннее: знал, что никому не придет в голову искать его там. А главное-он почти наверняка не мог встретиться в лагере с теми людьми, которые могли бы его узнать. А здесь? Он каждую минуту рискует столкнуться с одним из своих врагов. У него много врагов. Очень много! Они разбросаны, наверно, по всей стране. Никто его не забудет, не простит. Узнав, не пройдет мимо. Надо быть осторожным, если хочешь жить. Не так-то уж много счастья в подобной жизни, но все-таки это жизнь!

Колеса между тем постукивали под полом, никто не обращал на Петрова внимания, и на третий день он стал спокойнее, начал привыкать к новому положению. Пока лежал на полке, у него возник новый план, который нетрудно было осуществить. Петров решил познакомиться с какой-нибудь подходящей женщиной, вступить с нею в брак и взять фамилию жены. А через полгода развестись и проделать такую же комбинацию еще раз. Тогда, даже если к тому времени узнают, кто скрывался под фамилией Петрова, пусть-ка попробуют его найти! Он-то будет уже не Петров!

Высокий ростом, с широкими, костлявыми плечами и острыми ключицами, до самой шеи обросший черной густой щетиной, он завернул в полотенце бритвенный прибор, мыло и отправился в туалет. Пора было привести себя в порядок. Он достал из рюкзака новый бостоновый костюм, сорочку и галстук, припасенные еще год тому назад, и переоделся. Когда Петров через час вошел в вагон, его трудно было узнать. Костюм, сшитый лагерным портным, сидел так хорошо, точно был изготовлен в лучшем ателье. Из кармашка выглядывал кончик платка. Галстук, повязанный по-старомодному, широким, свободным узлом, красиво выделялся на голубой полотняной сорочке. На загорелом худощавом лице с мягким подбородком и женственными очертаниями губ темнели узкие монгольские глаза. Черные, коротко остриженные волосы торчали бобриком, как у подростка. От углов рта вниз протянулись две глубокие, точно вырезанные ножом морщины. Они придавали Петрову угрюмое, болезненное выражение… У него была привычка время от времени разглаживать морщины кончиками пальцев, словно стирая с них пыль. Когда он делал этот жест, то казался научным работником, решающим в уме сложную математическую задачу. Его грубоватая физиономия становилась даже благородной. Но он сам об этом не подозревал.

…Молодая девушка в голубом ситцевом платье с белыми цветочками, подняв глаза, засмотрелась на него и застенчиво, мечтательно улыбнулась, когда он прошел мимо. Петров заметил ее взгляд и решил, что следует попытаться. Может быть, уже здесь, в поезде, удастся осуществить свой план? Он несколько раз прошелся по вагону, но не решался заговорить с девушкой, так как не знал, о чем с ней можно говорить. Вся она со своими белокурыми, неумело завитыми локонами и пухлыми детскими губами, на которых смешно выделялась полоска кармина, была бесконечно далека и чужда Петрову. Он никогда не сумел бы угадать ее мыслей, а взгляды ее наверняка были ему враждебны. Кроме того, девушка просто не нравилась Петрову. Она раздражала его своей неопытностью, о которой можно было догадаться, едва взглянув на нее. Петров давным-давно усвоил цинично-равнодушное отношение к женщинам. Ни одна не могла пробудить в нем даже намека на искреннее чувство. Ему нравилось, когда женщина была такой же, как он, грубой и циничной. Здесь все было иначе, но он хотел поскорей осуществить свой план. Заставив себя приветливо улыбнуться, Петров подошел к соседке:

— Хороший день сегодня! Солнце, весна… Здесь-то еще прохладно, а в Москве, говорят, жара!..

Девушка с удовольствием вступила в разговор. Она лукаво взглянула на Петрова синими простодушными глазами и тоненьким, еще не окрепшим голосом спросила:

— Вы, значит, в Москву едете?

— Нет! — ответил Петров. — Я еду в другую сторону. А вы?

— Я на каникулы к сестре! — Девушка прищурилась, словно в глаза ей попало солнце. — Она в степи живет, на целине. Я скоро институт окончу и тогда совсем туда перееду. Совхоз называется "Урожайный". Правда, очень романтическое название? Там здорово! Степи, как морю, конца-краю нет. Мама мне не советует, говорит скучно, а по-моему, если работа нравится, скучать некогда! А вы как считаете?..