В шестнадцать мальчишеских лет

Эту длинную фразу она выпалила, не переводя дыхания. Они сидели близко, касаясь коленями друг друга. В купе был еще один пассажир, толстый и лысый, он читал газету, закрыв ею лицо. Впрочем, по его ровному дыханию можно было догадаться, что чтение сменилось крепким сном. Девушка оказалась разговорчивой и по-детски откровенной. Через полчаса Петров уже знал, что спутнице двадцать два года, она не замужем, учится в Алма-Атинском сельскохозяйственном институте, отец у нее шахтер, работает на угольной шахте в Караганде. Ее зовут Людмила, и она очень рада, что познакомилась с Петровым, потому что ехать еще долго и можно пропасть от скуки. Она ничего не имеет против, пусть Петров, раз ему так хочется, переберется вообще в это купе. Место есть. Он, наверное, человек бывалый и может рассказать много интересного.

Петров постарался оправдать репутацию бывалого человека. Он сказал, что возвращается из географической экспедиции, которая занималась исследованием таежной чащи в северных районах Красноярской области. Петров популярно и даже с подъемом рассказал Людмиле о породах деревьев, об их болезнях и о средствах лечения. Свой рассказ он украсил описаниями привалов в тайге, охоты на диких зверей, путешествия в непроходимой чаще. Девушка сидела не шевелясь, восторженно глядя ему в глаза. Она оперлась худыми локтями на столик и обхватила розовыми ладонями возбужденное лицо.

Поезд замедлил ход. Мимо окна проплыло каменное здание вокзала.

— Граждане пассажиры, стоянка поезда тридцать минут! — металлическим голосом объявил диктор.

— Я, пожалуй, выйду ненадолго! — с сожалением сказала Людмила. — Но мы еще обязательно поговорим!.. Я вам страшно завидую. Только, знаете, я не могу избавиться от мысли, что где-то вас видела… Возможно, много лет тому назад… Во время войны, где-то на Западе… Может быть, в оккупации? Вы не были в оккупации?

— Нет! — ответил Петров и не узнал своего голоса. О чем он тут болтал? Тревожным взглядом он впился в лицо девушки… Оно на этот раз показалось странно знакомым. Где он встречал светло-голубые любопытные глаза, русые, вьющиеся волосы?.. Нет, чепуха! Они не встречались. Не могли встретиться. В ее словах не нужно искать тайный смысл. Обыкновенная любезная фраза, уместная в любом разговоре. Петров выглянул из окна. Голубое пальто Людмилы ярким пятном выделялось в толпе пассажиров. Он заставил себя успокоиться. "Мираж, мираж!" — шепотом произнес Петров. Все в порядке. Ему ничего не грозит. Надо ухаживать за Людмилой. Она едет в хорошее место. В пустынную, забытую людьми степь. Жениться, переменить фамилию, разве не так он решил? И работать в совхозе! Работать, работать… Он принялся беззаботно насвистывать какой-то мотив, но страх ледяной змейкой уже пробрался к сердцу. Петров снова взглянул в окно. И обмер.

Людмила разговаривала с мужчиной. Откуда он появился? Петров заметил открытую дверь, над которой блестела табличка: "Комендант". Так вот оно что! Людмила кивает незнакомцу и рукой указывает на их вагон. Мужчина — он в коричневом пальто, шляпу держит в руке — слушает ее внимательно, но с нетерпением. Правая рука в кармане. Почему в кармане? Петров вскочил, схватил телогрейку, но снова сел. Нет, нельзя сейчас выходить. Заметят!.. Руки задрожали. Он метнулся к двери, остановился, скрипнул зубами. Толстяк выронил газету, проснулся и тупо уставился на него. Потом зевнул и спросил:

— Какая станция?

В это мгновение вагон дернулся. По коридору простучали каблучки, в купе вбежала запыхавшаяся Людмила. Она оживленно говорила:

— Сюда, пожалуйста, место-то какое? Шестнадцатое? Значит, на верхнюю полку. Теперь нас будет четверо!

За ней, наклонив голову, шел мужчина в коричневом пальто. Он виновато улыбнулся Петрову:

— Ничего не имеете против?

У того молоточки застучали в ушах: "тук, тук!" Мужчина снимает пальто, по-хозяйски садится возле двери — почему у двери? Он безразлично скользит глазами по купе. Его равнодушие кажется Петрову явно нарочитым. Как прямо, по-военному, он сидит! Выправка! А Людмила? Куда девалась ее приветливость! Она улыбается Петрову, но как натянута, неестественна улыбка! В купе стало тяжело дышать… Петров, сгорбившись, смотрел в окно. Он ничего не видел, кроме собственного отражения. Молоточки стучали. Зачем он ушел со своей полки? Там никто его не видел! В недобрый, видно, час встретил он Людмилу!.. Неужели нет выхода? Неужели конец?

…Стемнело. Вспыхнула настольная лампа. Толстяк лениво шелестел газетой. Новый пассажир неподвижно сидел возле двери. Как часовой! Людмила с любопытством поглядывала на Петрова. Она несколько раз открывала рот, хотела что-то спросить, но его мрачный вид, наверно, отпугивал ее.

— Вы не хотите больше рассказывать об экспедиции? — наконец робко обратилась к нему она.

Петров вздрогнул. Лживый, лживый голос! А этот тип явно выжидает. Чего он ждет? Может быть, подкрепления? Нет, разумеется! Они дали телеграмму по линии, на первой же станции в купе войдут солдаты с автоматами… Петров вскочил и сказал:

— Я выйду на минутку.