В школе (СИ)

- Во! То, что надо! - последовал общий вердикт. Начал я с Карнеги, потом и сам увлекся. После первых занятий половина отсеялась, потом еще. В конце концов, остался костяк из четырех девиц и одного парня, с ними все заседания кружка проходили раскованно и весело. Свой "библиотечный" день мне пришлось реально проводить в библиотеках, подыскивая и выбирая нужную литературу для оживления мероприятий. Мы часто практиковали ролевые игры по темам. Игры эти оказались неиссякаемым источником творчества и нередко оканчивались таким хохотом, что прибегали "Ниндзя", либо Людмила Павловна, не понимающие - чему можно научиться в такой несерьезной обстановке.

В середине апреля я объявил во всех классах, что отныне в школе при хорошей погоде останутся только зачеты - раз в две недели. Все остальные уроки, включая химию, проводиться будут на природе, в виде экскурсий и "полевых опытов". Это поначалу вызвало резкие возражения у директора и завуча, но, под моим напором и аргументами они не устояли и согласились с новаторской "экскурсионной" формой обучения. Мы шли за поселок, разводили костер и говорили обо всем на свете.

По выходным, если не было сильной непогоды, уходили далеко в тайгу, несколько раз даже с ночевкой в наскоро сооруженных балаганах. В одном из походов, поздно вечером под огромной скалой, на которой отражались наши тени от пляшущего костра, мы жарили сало на прутиках, пили сладкий чай со смородиновыми побегами. Было безоблачно, луна еще не вышла из-за сопки, и в небе сверкали какие-то совсем нереально яркие звезды. Народ притих, лишь изредка задавая вопросы, а я, не торопясь, рассказывал о созвездиях, о древней навигации, об астрологии и великих предсказателях.

В начале мая я собрался свозить своих подопечных на выходные на электричке на Байкал. К моему удивлению, "Ниндзя" решительно воспротивился и зарубил поездку, заявив, что такую ответственность на себя брать не будет. К этому времени мы с ним уже несколько раз спорили (мне не нравился его стиль руководства, сопровождаемый криками), и новая размолвка добавила неприязни. На очередном педсовете директор сообщил, что меняет расписание уроков, поставив четыре дня в неделю мои занятия первыми. Электричка, на которой я приезжал, приходила как раз ко второму уроку, "Ниндзя" это прекрасно знал, и сделал специально. На занятия и обратно пришлось ходить пешком, впрочем, для меня это было в удовольствие. Но обстановка становилась все более напряженная.

Приняв экзамены, проставив отметки и засадив вместе с учениками (трудовая практика!) разными полезными растениями пришкольный участок, поручив самым ответственным его поливать и пропалывать, я уволился. К этому времени в институте начали давать зарплату, пусть не полностью, но все же на самое необходимое уже хватало. Осенью удалось найти и неплохую подработку в городе. Жизнь стала налаживаться.

...

Прошло лет пятнадцать. Как-то заехав в большой торговый центр, я неловко столкнулся на входе с молодой женщиной и, извинившись, пошел дальше, пытаясь припомнить - где же я ее до того видел.

- Дмитрий Борисович, здравствуйте! Не узнаете? - догнала она меня.

Что-то определенно очень знакомое просматривалось в ее лице.

- Я - Таня Трофимова! Вы у нас в школе, в Перевальной, учителем были.

- О Господи! Конечно же, Таня! Какими судьбами? Ты как, где? - мне было, действительно, немного неудобно, что я ее не узнал.

- Да все в порядке у меня. Техникум окончила, потом - институт. Детей двое, муж нормальный, работа хорошая. Но я не про это... Я просто еще тогда хотела Вам сказать... В общем, тот кружок психологии... Это было здорово! Спасибо Вам! - она неожиданно чмокнула меня в щеку, повернулась и стремительно исчезла во вращающейся калитке турникета.